Развод. Жизнь с чистого листа
Шрифт:
— Лизочка, тебе нравится на нем играть?
Малышка смерила меня грустным взглядом и коротко кивнула.
— А хочешь я научу тебя одной простой мелодии.
Лиза снова кивнула и протянула мне палочки.
Я наиграла ей «Мотылька», мелодию с которой Маруся начала свое знакомство с пианино. И предложила ей повторить. Девочка с легкостью повторила мелодию, проигранную мной.
Ее пухленькие губки растянула довольная улыбка.
— И я хочу!
— И я!
Послышалось вокруг. До сего момента ксилофон не привлекал ни одного ребенка кроме Лизы, а
Попытавшись несколько раз повторить мелодию, дети быстро потеряли интерес к инструменту и вернули палочки немного расстроенной девочке.
— Давай после занятия, попробуем еще поиграть. У тебя очень хороший слух, нужно его развивать.
Лиза кивнула и побежала на свое место.
Лиза отличалась от других детей не только внешне. Когда другие дети скривив мордашки капризно ковырялись в тарелках. Лиза съедала все до последней крошки. При чем это касалось абсолютно всех блюд. У каждого ребенка обязательно должно быть нелюбимое блюдо, то которое он даже в самом изголодавшемся состоянии есть не будет. По крайней мере моя Маруська утверждала, что не станет есть тушеную капусту, даже если ее не будут кормить неделю, а то и две. Неужели ребенок голодает?
Спала Лиза тоже очень плохо. А точнее не спала совсем. Я уже не первый день работала в Капельке и все это время Лиза отказывалась ложиться спать в тихий час. Чем сильно подрывала мне дисциплину. Она просто сидела на кровати облокотившись на стеночку и наотрез отказывалась укладываться. Остальные дети тоже начинали капризничать, глядя на девочку, и мне стоило немалых усилий уложить их по кроватям.
А еще Лиза наотрез отказалась делать подарок родителям на празднование дня «Семьи любви и верности». И вместо нее аппликацию в виде корзины ромашек из цветной бумаги делала нянечка, тогда как девочка сидела, насупившись, и собирала пазлы.
Разговаривала она четко, без единого речевого дефекта. Ей одной из не многих можно было не посещать занятие у логопеда. К моему удивлению, стихотворение, выданное ей для выступления на празднике, продекламировала четко, громко и без единой запинки. Если честно, здесь я тоже ждала протеста, но она меня удивила. Хотя все еще может случиться, ведь это была только репетиция.
За десять лет, я успела поработать с разными детками. Было не мало таких которые походили поведением на Лизу. Но никто из них не западал мне в душу так, как эта девочка. Лизу хотелось обнять и гладить по головке, хвалить ее простенькие незамысловатые рисунки, хотелось накормить ее чем-то вкусненьким. Сделать что-нибудь для этого ребенка. Чтобы ее сведение к переносице бровки перестали хмуриться, а на ее лице расцвела беззаботная улыбка.
— Приводят вовремя… Не прогуливают. Обыкновенный ребенок, — говорил детский психолог подрабатывающий в саду на полставки, чем противоречил словам заведующей, сказанным мне, в мой первый рабочий день. — Вы просто совсем мало здесь работаете. Дети разные, это нормально что у всех разные характеры.
— Мне кажется, что ребенок не доедает. Она выглядит голодной… понимаете? Съедает свою порцию и смотрит
— Растет, — пожала плечами Оксана Сергеевна. — Вы знаете… Эту семью уже ни раз проверяли. Ничего особенного не обнаружили. Обыкновенная семья. Как и тысячи других.
— Я слышала, что мама выпивает. И даже проходила лечение от алкогольной зависимости.
— Что вы от меня хотите? Любовь Константиновна уже сделала все возможное, чтобы на них обратили внимание нужные органы. И они обратили… Вы что думаете, в интернате лучше? Какая никакая, а мать у нее есть… И брат есть, который неплохо за ней присматривает.
10. Нужна
Общение с психологом не сняло камня с моей души. Не знаю, почему я так заостряла внимание на этой девочке. Может быть, потому, что она мне слишком сильно напоминала Машу. Не поведением, конечно, и не характером. Внешностью.
Моя Маруська всем пошла в отца. От меня ей досталось только телосложение, и то это стало заметно только в подростковом возрасте. Если честно, то я одновременно и радовалась, и печалилась этому факту. Радовалась, потому, что свекрови не удалось доказать свою теорию. Которая заключалась в том, что я повесила на Макса нагулянного ребенка. До рождения внучки она почему-то была в этом уверена. А печалилась потому, что мне эгоистично хотелось, чтобы мой ребенок был хоть чуточку на меня похож, хоть одной черточкой. Но Максовы гены победили, и дочка была его абсолютной копией.
От мыслей меня отвлек телефонный звонок, я бросила взгляд на запястье и пошла на поиски телефона. В это время мы обычно созванивались с Машей.
— Мам, ты ушла от папы, — голос дочки был расстроенным и встревоженным.
— Папа тебе все-таки сказал?
— Да, попросил поговорить с тобой… Попытаться убедить в неразумности этого поступка.
— Марусь…
— Ма, давай мы сделаем тебе визу?
— Зачем?
— Ну как зачем? Мы не виделись почти два года! Неужели ты не хочешь повидаться?
— Хочу, конечно, доченька.
— Скоро малыш появится. Внука увидишь. Со мной рядом побудешь.
— Машуль, это ведь папино предложение… Да?
— Нет, — несколько секунд молчания, — просто я очень соскучилась, ма!
— А потом что? Маш! А потом, я вернусь обратно туда откуда ушла. Он решил купить меня этой поездкой!?
— Нет! Почему? Мы сами все оплатим и организуем!
— Я не хочу так дочь! Тем более ты знаешь, что в прошлом году мне было отказано в визе…
— Мы что-нибудь придумаем!
— Маша, я не вернусь к отцу. Ни сейчас, ни после того, как погощу у тебя. Я очень хочу увидеться. Очень скучаю по тебе, моя ласточка. Но я так устала… Понимаешь! Мне кажется, что я проживаю пустую жизнь. Совершено бесполезную, никчемную жизнь. Я задыхаюсь рядом с ним. Понимаешь?
— Понимаю…
— Вот и хорошо, что ты меня понимаешь…
— Мам! Мы все равно попробуем организовать для тебя поездку, и папа здесь совершенно не причем. Я сама так хочу… А где ты сейчас живешь? Почему сама мне не рассказала?