Развод. Жизнь с чистого листа
Шрифт:
Разговор с дочкой еще сильнее разбередил мою душу. Он знал на какие точки нужно давить. Макс прекрасно понимает, что мне не по карману эта поездка, а деньги зятя я не возьму.
Стук в окно отвлек меня от печальных мыслей.
— Чего грустим? — Паша смотрел на меня слегка прищурившись, на его руке сидел Сева и сосал свой маленький кулачок.
— Привет, — по венам вдруг растеклось тепло.
— Нин… я тут немного переоценил свои силы. Короче, ты мне нужна.
— Что случилось?
— Серега с Инной в город уехали, у них
— Тебе нужна помощь с ребенком?
— Он за целый день вообще ничего не ел, кроме своего кулака. Плачет все время. Только на руках сидит более-менее, а так орет ни своим голосом. Мы с Дашкой перед ним разве что ламбаду не станцевали!
Тяну руки. Паша передает мне малыша прямо через раскрытое окно.
— А Дашенька где?
— А Дашенька в планшете сидит… Она в отличии от Севы хорошо ест. Смела пол холодильника и глазом не моргнула. Жаль только, что не в коня корм, — усмехнулся Паша.
Ребенок начинает морщиться и кряхтеть, вот-вот зарыдает.
— Тшшш, — покачивая малыша иду на кухню, а Паша направляется ко входу.
— У ребенка стресс. Он к мамочке привык, а не к бородатому медведю.
Паша трет, заросший подбородок.
— По-моему, его папка тоже не пушистый зайчик.
— Инна говорила что-нибудь по поводу того, что можно, что нельзя?
Сева выпустил заслюнявленный кулачок изо рта, принялся оттягивать ворот моей футболки.
— Сказала, что все уже ест понемногу. Кашу какую-то оставила и овощное пюре, но он то месиво есть не хочет. Вы поглядите на него! У меня же такого нет! Да? — качает головой Паша.
— Ма, ма, ма, ма… — не справившись с плотным трикотажем, малыш тянется к моим волосам, зажимает в кулаке прядь и скривив обиженную гримасу снова тянет кулачек в рот.
— Зови Дашу, ужинать будем.
— Может лучше ты к нам?
Впервые замечаю, что Паша чувствует себя неловко. Да уж… вот когда под юбку ко мне лезет, чувствует себя абсолютно раскованно. А тут неудобно ему…
— Зови, зови, мы пока с Севой котлеты подогреем.
Сидим на моей небольшой кухне. Даша не перестает щебетать не изменяя своей любимой теме.
— Наконец то Гермиона нашла себе бойфренда. Она переписывается с Виктором Крамом который живет в Болгарии…
Я внимательно ее слушаю, время от времени задаю вопросы по теме. Сева сидит у меня на коленях, размазывает картофельное пюре по тарелке, периодически отправляет ложку себе в рот. Паша не перестаёт подшучивать над Дашей, пытаясь выяснить, обзавелась ли она к одиннадцати годам бойфрендом, как это сделала Гермиона, или нет. А Дашка за словом в карман не лезет, отвечает на его подколки.
— Вообще-то, дядя Сережа сказал, что рано мне еще о мальчиках думать!
— Ну раз дядя Сережа так сказал…
— Но если честно, был один… Мы вместе в олимпиаде
— Ооо…
— Это чтобы вы не думали, что я никому не интересна.
— Да, что ты такое говоришь, Дашенька! Как ты можешь быть кому-то не интересна! Вон дядя Сережа уже ружье приобрел. Сказал, что ухажёров твоих гонять будет. Готовится…
Сева не церемонясь загребает картофельное пюре вперемешку с размятой котлетой в кулак и тянет ручонку себе в рот.
— Правильно Севка! Кто эти ложки придумал? — комментирует его поведение Паша.
Как все-таки немного нужно человеку, чтобы чувствовать себя живым и нужным. Если бы Паша не нагрянул бы ко мне на ночь глядя с этой замечательной компанией. Я бы сейчас легла спать и всю ночь бы солила подушку. Ну, может быть, не всю, но час-полтора поплакала бы. А так появились люди, которые скрасили мой вечер. И плакать мне уже совсем не хочется. А хочется улыбаться и обнимать маленького карапуза, сидящего на моих коленях. Все-таки как это важно — быть нужной кому-то.
Паша явился за полночь. Нырнул ко мне под одеяло и притянул к себе. Луи в ногах недовольно тявкнул, засопел, попытался издать угрожающий рык, но через несколько секунд соскочил с кровати и засеменил к двери, стуча коготками по полу. Удивительным образом Луи сам научился спрыгивать с кровати, когда Паша появлялся у меня в спальне.
— Что-то я не припоминаю, когда это я дала тебе ключ, — вынырнув из полудремы, произнесла я, пытаясь спрятать улыбку. Я точно помню, как запирала дверь после того, как проводила гостей.
Паша поцеловал меня в шею. А мой затылок, как обычно осыпало мурашками, и они табунами понеслись по телу.
— Сам взял, — прошептал, слегка касаясь горячими губами уха.
Его рука заскользила по моему бедру, задирая сорочку. Поясница ощутила каменную эрекцию.
— Ждала меня? — его голос звучал с легкой ухмылкой.
— С чего ты взял?
Проворные пальцы гладили мои складочки и растирали клитор.
— Ждала…
Паша прикусил мочку моего уха и продолжил колдовать своими волшебными пальцами.
А ну-ка вспомни-ка, Нина? Когда ты последний раз ощущала нечто подобное? Ответ очевиден. Никогда… Никогда ты не чувствовала того, что чувствуешь сейчас. Ты прожила большую половину жизни и только сейчас распробовала секс. Только сейчас почувствовала, какого это плавиться в руках мужчины.
Мое раннее замужество не принесло мне ни опыта, ни удовлетворения в постели. Макс слишком быстро охладел ко мне, а я просто не успела понять всей прелести плотской любви.
Не редко мне вспоминались слова Скарлетт О?Хара, и я невольно подмечала в них истину: «Никакого удовольствия в браке нет. Это удовольствие для мужчин, хотя одному Богу известно, что они тут находят.».