Развод. Жизнь с чистого листа
Шрифт:
— Купил? — Дашка караулит меня около подъезда.
— Купил, — улыбаюсь досужей девчонке.
— Покажи! — загораются ее глаза.
Достаю из кармана коробочку, раскрываю.
— Вау! — восхищается Дашка, прижав ладошки к щекам. — А свадьбы точно не будет? Дядь Паш! Ну как же так? Тетя Нина такая красивая! Представь, какая из нее красивая невеста получится! Я тут несколько платьев присмотрела, — ныряет рукой в карман свободных брюк, достает телефон. — Вот я тебе как женщина скажу, — поднимает на меня глаза. — Платье — это важно. Вот даже если вы
— Дашуль, спасибо конечно, но мы сами разберёмся.
— Знаю я, как вы разберётесь! Вот мама говорит, что ей тоже не важно было торжественно, не торжественно, — разводит руками. — Но я то чувствую, что обманывает. У мамы то понятно… вот такой живот уже был, — обхватывает руками воздух. — Но беременность же не перестала, делать ее женщиной. Или вы тоже!!? — неожиданно вскрикивает Даша, всплеснув руками.
— Даш! А где Луи? — на руке девчонки болтается поводок со сломанным карабином.
— Ой! Ой! Ой-ёй, — Дашка крутится вокруг собственной оси. — Сбежал! — смотрит на меня испуганно. — Он только что здесь был! — вот-вот разревется.
— Где вы гуляли?
— Во дворе, на площадке… еще мусор выносили.
Мусорные контейнеры находятся в соседнем дворе. Чтобы до них дойти, нужно перейти довольно оживлённую проезжую часть. Если его раскатали по асфальту, где мне искать похожего уродца? Отправляю Дашку на детскую площадку, сам бегу в соседний двор. Проезжую часть не украшает его бездыханное тельце, по крайней мере, в видимом периметре. Несусь к контейнерам, оббегаю их, заглядываю внутрь.
— Не его ищите? — прокуренный женский голос, позади меня.
Поворачиваюсь. Явно бездомная женщина, держит в руках высокую картонную коробку. На дне сидит Луи вокруг него рассыпан сухой корм в зубах куриная кость. Песель рычит, скалится, но кость из пасти не выпускает.
— Он на мою Графиню набросился, — женщина кивает в сторону упитанной сиамской кошки. — Она его тут поцарапала, малость, — сует коробку мне в руки. — Он голодный у вас.
— Да нет, не должен быть голодным, — почему-то оправдываюсь я.
— Каким кормом вы его кормите?
Силюсь вспомнить название, написанное на мешке, который я забрал из дома Нины две недели назад.
— Посмотрите на мою Графиню, лоснится вся.
Действительно красивая кошка вылизывается сидя в выброшенном мягком кресле.
Женщина проигнорировав мое «спасибо» провожает меня до самой дороги, не переставая перечислять мне преимущества и недостатки кормов для мелких пород собак, разных фирм. А я слушаю ее, и поражаюсь тому, насколько разными могут быть люди. Мать Жени и Лизы, выглядит не лучше и скорее всего ее ждет судьба этой женщины, но ее не волнует то, как выживают ее дети и насколько сбалансированное у них питание. Ее вообще их питание не волнует. Хотя, может у этой тоже есть дети и их судьба ее тоже мало интересует…
— Коробочку верните пожалуйста. Я ее на сортировке
— Да конечно, — вытаскиваю Луи, отдаю ей коробку. Сунув вихляющегося песеля под мышку, вынимаю из бумажника несколько сотен, протягиваю бездомной.
— Благодарствую, — улыбается беззубым ртом тетка, — паучей Графине куплю, с ягненком и кроликом.
Киваю ей и перебегаю дорогу.
Дашка клянется и божится, что больше никогда не потеряет Луи. Инна намывает мой кухонный гарнитур. Севка мусолит кулачок, сидя в своем стульчике посреди кухни. Серега ходит за мной со стаканом, уговаривая меня попробовать его новую наливку. Если бы не Инка. Он, наверное, спился бы уже.
— Она слабая, — канючит он.
— Отстань от человека, алкаш! — не выдерживает Инна.
Серега поворачивается к ней, выпучив глаза.
Инка явно не в духе. Она сама изъявила желание помочь мне с уборкой. Они сдружились с Ниной. Инна поделилась детским вещами и игрушками. Все необходимое в больницу тоже помогла приобрести она.
— Что ты пристал к человеку!? — бросает тряпку на стол. — Сколько ты еще будешь нянчиться со своими бутылками? — Инна подходит к Севе, поднимает его из стульчика. — Паш, я позже доубираю. Севу нужно спать уложить, — спокойным, но все равно слегка дрожащим голосом произносит она и выходит из комнаты.
— Что это с ней? — бормочет Серега, до сих пор прибывая в прострации.
— Что! Что!? Дядя Серёжа! Вот я, тебе как женщина скажу, — задрав палец вверх произносит Даша. — Внимания ей не хватает! Внимания! — Дашка разворачивается на пятках и гордой походкой уходит вслед за матерью. Серега выливает розоватую жижу в раковину. А я думаю, что платье, наверное, купить будет все же не лишним.
26. Семья
— Не нервничай! Чего ты дергаешься? — Паша сжимает мою кисть в своей горячей ладони.
— А если он не передумал?
— Да куда он денется!
В длинном коридоре интерната невозможно душно. Обмахиваюсь руками, стараясь не заплакать. Ну чего он медлит?
Наконец Женя выходит из кабинета директора. Взъерошенный и хмурый, он похож сейчас на мокрого воробушка. Ругаю себя за то, что решила не брать с собой Лизу в интернат. Им нужно было увидеться.
Женя смотрит на нас исподлобья и отрицательно мотает головой. Позади раздается топот. Ваня с разбегу врезается в Пашу. Смеется, щебечет что-то. Паша присаживается и подхватывает его на руки. Мальчонка виснет у него на шее.
— Я только вещи соберу! У меня их немного! В рюкзак все поместится, — тараторит он, продолжая стискивать Пашину шею в объятиях. А я даже посмотреть на него не могу. Потому что сердце мое рвется. Я делаю шаг к Жене. Он делает шаг назад.
Из кабинета выходит Наталья Викторовна. Пожав плечами, разводит руками. Женя разворачивается и так, и не сказав нам ни слова уходит, а потом взлетает вверх по лестнице скрываясь из виду.
— Можно мне к нему? — спрашиваю у озадаченного директора. Она кивает.