Разящий клинок
Шрифт:
Егерь в ливрее снова расстроенно покачал головой. В поисках союзника он окинул взглядом отряд чужеземцев, затем королевских гвардейцев и, наконец, остановился на графе Э.
— Милорд, — вежливо обратился он. Руки мужчины тряслись. — Без специального разрешения короля дуэли запрещены.
Гастон поджал губы.
— Как же королю удается предотвращать дуэли? — из чистого любопытства поинтересовался он.
Егерь наблюдал за приготовлениями.
— Они происходят все время, милорд, но я служитель закона и лишусь своей должности, милорд. Этот парнишка — племянник графа Тоубрея.
— Мой кузен отстаивает свою честь. — Гастон тщательно подбирал слова, с трудом разжимая стиснутые зубы. — Я сделал все, что было в моих силах.
Юнец встал правильно: чуть согнул ноги, чтобы центр тяжести приходился на бедра, одной рукой сжал седельный меч и отвел его под углом немного назад. Гастон знал эту защитную стойку — она выглядела неуклюжей, но позволяла физически более слабому человеку отразить почти любой удар более сильного противника.
Де Вральи взял свой седельный меч, обнажил его, отдал оруженосцу ножны, затем направился к вытоптанному пятачку буро-зеленой травы на пересечении дорог. Он приблизился к юнцу, вскинул над головой клинок и, как только парень оказался в пределах досягаемости, обрушил вниз. Племянник графа Тоубрея закрылся, взмахнув мечом снизу вверх. Однако удар де Вральи оказался ложным: его меч сверкнул по дуге и глубоко вонзился в незащищенную шею парня, мгновенно убив его.
Не сбившись с шага, капталь вернулся к оруженосцу и передал ему меч. Стефан тут же достал промасленную полотняную тряпицу и начисто протер лезвие. На его лице не дрогнул ни один мускул — с таким же выражением он мог бы вытирать с мебели пыль.
Слуга покойного упал на колени подле трупа и зарылся в грязь лицом.
Егерь в ливрее покачал головой.
Де Вральи начал облачаться в доспехи.
Королевский егерь последовал за Гастоном в конец колонны.
— Вы понимаете, что это означает, милорд? Вместо того чтобы просто взыскать с графа неуплаченные налоги, которые он бы непременно выплатил, ведь мы действуем от имени закона, он теперь поднимет своих приближенных и будет сражаться, вопрос чести не оставит ему другого выбора.
Гастон вздохнул.
— Полагаю, мой кузен будет только рад. Славная небольшая война, чтобы хоть как-то развлечься под конец лета.
Егерь снова покачал головой.
— Я отправлю к королю гонца.
Королева Альбы крутилась перед зеркалом, рассматривала свой живот — не округлился ли уже?
— Я уверена, — заявила она своей няне Диоте.
Но та лишь помотала головой.
— У вас были месячные...
— Сорок один день назад, бесстыжая. Я даже могу тебе сказать, когда это произошло и где. — Дезидерата потянулась. Она обожала свое тело, и ей не терпелось увидеть, как оно изменится при беременности. — Когда можно будет узнать, мальчик ли там?
— Не стоит пренебрегать женским полом, госпожа.
Королева улыбнулась.
— Женщины превосходят мужчин во многих отношениях, но, чтобы в королевстве воцарился мир, нужна рука, способная держать меч, и мозги под шевелюрой. Тем более, король хочет мальчика.
Диота издала звук, напоминающий кудахтанье.
— Как вам
Дезидерата рассмеялась.
— Если надо, я, пожалуй, расскажу. Видишь ли, когда женщина любит мужчину, она...
Няня ласково шлепнула ее.
— Я знаю, как совокупляться, маленькая проказница. И как отыскать поникший стебелек и поднять его, я тоже знаю. И получше многих!
Диота стояла, уперев руки в бока, — крупная женщина с пышными формами и относительно узкой талией. Когда она смеялась, то заполняла собой всю комнату. В ней было что-то, не поддающееся описанию, отчего многие мужчины находили ее желанной, даже если она не воспринимала их всерьез.
Губы королевы растянулись в улыбке:
— Никогда в этом не сомневалась.
— Но король... — Диота замолчала и нахмурилась. — Извините, госпожа, это не мое дело.
— Э, нет, теперь ты так просто от меня не отделаешься, старая развратница. Что король?
— Об этом судачит половина двора. Что король прогневал какую-то женщину и она наложила на него заклятие бездетности. — Произнося это, Диота перешла на шепот. Говорить о проклятье короля считалось государственной изменой.
Дезидерата засмеялась.
— Няня, ты мелешь чушь. Нет на нем никакого заклятья. Уж в этом-то я могу тебя заверить. — Она лучезарно улыбнулась. — Когда он вернулся с поля боя...
Королева мечтательно предалась воспоминаниям.
Няня шлепнула свою воспитанницу по попе.
— Одевайтесь, болтушка. Даже с приплодом вы сможете вдоволь насладиться летними платьями, поскольку у вас еще плоский животик и грудь как у девушки. — Но она все же сжала руку своей госпожи. — Не хотела вас обидеть.
— Думаешь, я не слышала всех этих сплетен? — спросила Дезидерата. — Конечно, слышала, и еще много чего другого. Два года в постели короля и без детей? — Она резко повернулась к Диоте. — Мерзкая болтовня. Обидные и гнусные сплетни. — Королева отвела взгляд, и ее лицо снова стало довольным. — Даже если заклятие и существует, то моя сила вполне способна его снять. — Королева заговорила чуть тише, и няня поежилась. — Кем она была, Диота? Эта женщина, которая прокляла короля?
Няня покачала головой.
— Я бы вам рассказала, если бы знала, госпожа. Это было давным-давно. Когда он был молод.
— Двадцать лет назад?
— Может быть, милая. Я нянчилась с тобой и не прислушивалась к дворцовым сплетням.
— От кого же ты понесла, раз стала моей няней?
— Уж точно не от короля, — рассмеялась Диота. — Если вы понимаете, о чем я.
Дезидерата залилась громким смехом.
— Прости, я не имела в виду ничего такого. Весьма опрометчиво с моей стороны.
Пожилая женщина обняла свою госпожу.
— Вы напуганы, милая?
Королева поежилась.
— С тех пор как в меня попала стрела, мир кажется более мрачным. — Она встрепенулась. — Но с появлением малыша он вновь станет прежним.
Няня кивнула.
— А как же ваш турнир?
— Ах да, мой турнир! О, пресвятая дева, я про него совсем забыла! Ко дню Святой Троицы я располнею, как свиноматка. Придется кому-то другому быть королевой любви. Я буду матерью.
Диота покачала головой.