Разящий клинок

Кэмерон Майлз

И старым.

— Да-с, товар явно не первой свежести, — проворчал он.

Джейми посмотрел на него и с улыбкой заметил:

— Отменно выглядите, милорд. И чертовски хорошо сказано, милорд.

— Не я придумал, юный ты шалопай. Когда я был лет эдак на сорок моложе, так мы называли продажных женщин, слишком старых для постельных забав. — Сэр Джон нахмурился.

— В женщинах постарше есть своя изюминка, — осторожно заметил оруженосец.

— Знаю я местечко, где ты непременно станешь любимчиком.

Через

час они прибыли в поместье Мидлхилл с парой навьюченных большими плетеными корзинами ослов. Старый рыцарь воздвигся на своем коне посреди двора, отметив, что новоиспеченная паства подстригла траву, а на земле больше не валялось ни единого клочка одежды. С его предыдущего визита трава чуть пожелтела, зато дом выглядел намного чище и опрятнее. Дверь вернули на место — в чем он принимал непосредственное участие, а на полях шесть женщин по очереди ходили за плугом, распахивая землю для посадки озимой пшеницы. Правда, борозды у них выходили не слишком ровными, но ведь пахота — занятие не из легких даже для привычного к тяжелому физическому труду мужчины.

— Джейми, — окликнул парня сэр Джон, — видишь вон тех прекрасных дам, сражающихся с плугом?

Оруженосец подался вперед и замер.

— Разве рыцарское это дело — пахать?

Сэр Джон нахмурился. Когда речь заходила о рыцарстве, он чувствовал себя настоящим лицемером, поскольку большую часть жизни провел, убивая людей ради денег, хотя и носил доспехи. Однако он пожал плечами и заметил:

— Джейми, по моему разумению, любая помощь нуждающейся в ней женщине и есть рыцарство. В данном случае это пахота.

Оруженосец скинул котту и дублет, чтобы не жариться на солнце, а сэр Джон усмехнулся, подумав, что он бы и сам не прочь произвести должное впечатление на шестерых женщин, которые, едва осознав, что их вот-вот избавят от тяжкого труда, тут же прекратили работу, щадя собственные спины.

Во двор вышла Хелевайз и улыбнулась.

— Я пахала вчера, — сообщила она. — Мой отец говаривал, что женщина может делать все, что делает мужчина. Но, клянусь ранами воскресшего Христа, он был истинным джентльменом и ни разу в жизни не пахал землю. — Про себя женщина неожиданно отметила, что неосознанно встряхнула волосами, совершенно случайно распущенными. И чистыми.

— Я мог бы сделать тебе массаж спины, — предложил сэр Джон. — Он помогает, когда я слишком долго упражняюсь с мечом.

Обрадованная Хелевайз снова улыбнулась.

— Могли бы, сэр рыцарь. Но нет, думаю, не раньше, чем все уснут. — Она направилась к двери и, чуть понизив голос, добавила: — А возможно, даже не сегодня.

Он отвел своего скакуна в конюшню и заметил, что там побывала верховая лошадь монахини — солома сохранила отпечатки ее изящных копыт, а в стойле лежал свежий навоз.

Сэр Джон зашел

в дом, и Хелевайз указала ему на деревянную скамью с высокой спинкой, приглашая присесть рядом, и тут же вернулась к перевязыванию бечевкой различных трав.

— Мне удалось спасти большую часть своего сада с целебными травами. Обычно они растут в дикой местности. Наверное, поэтому Дикие их не тронули.

Старый рыцарь решил ей помочь и принялся разрезать пеньковую бечевку на кусочки нужной длины и обвязывать пучки розмарина. Маленький мальчик, лет семи или восьми, брал по одному пучку за раз, забирался на приставную лестницу и прикреплял пучок к стропилам.

— Что привело вас сюда на этот раз? — поинтересовалась Хелевайз, при этом ее глаза засверкали.

— Я запросил у короля новый гарнизон, — ответил сэр Джон. — До того как он прибудет, мы с Джейми остаемся странствующими рыцарями. Так что, возможно, вам придется видеть нас чаще, чем вам бы того хотелось.

— Сомневаюсь, — отозвалась она. На миг их руки соприкоснулись. — Днем здесь была сестра Амиция. К сожалению, вечером она вернется.

— Тебе она не нравится? — поинтересовался старый рыцарь.

— Ни в коем случае. Вот тебе крест, Джон, я восхищаюсь ее верой в наш успех. Она заставляет женщин гордиться тем, что они женщины, а моя дочь так и вовсе в ней души не чает. Я не жалуюсь на дочь, но она была в Лорике, где молодые аристократки ведут себя крайне легкомысленно...

Губы старого рыцаря тронула улыбка.

— Не смейтесь надо мной, сэр! Я слишком стара, чтобы заинтересовать кого-то, и слишком благоразумна, чтобы искать на свою голову приключения. — Хелевайз залилась румянцем.

— Что касается меня, мадам, то я нахожу вас очень красивой. — Он протянул руку и нежно убрал завиток волос с ее лба, затем улыбнулся, заглянув ей прямо в глаза. — Но это все королева. Она совершенно непредсказуема и легкомысленна, и все ее окружение ведет себя точно так же.

— Не желаю слышать о ней больше ни слова.

— А я ничего и не говорю. Просто то, что позволительно королеве, не всегда нравится матерям.

— Где же была ваша мудрость лет эдак двадцать назад, мессир?

Он рассмеялся.

— В те времена я ее еще не обрел, милая.

Женщина покачала головой.

— Мне не хватает Руперта. Странно говорить тебе подобное, но на него всегда можно было положиться. Да и с Ниппой он ладил лучше, чем я.

Джон тоже помотал головой и, прислонившись к углу дымохода, вытянул обутые в сапоги ноги ближе к пламени.

— Никогда ему не завидовал. Однако же я так и не стал кому-либо мужем. А он не стал рыцарем.

— Верно, — согласилась она, а потом внезапно добавила: — Мне прямо не терпится почувствовать твои руки на своем теле.