Разящий клинок
Шрифт:
Будь у него больше времени, Эдвард придумал бы несколько остроумных ответов, но в тот момент он лишь пожал плечами.
— Что это было? — повторил Блондинчик, обнажив оба клинка.
Эдвард родился и вырос в Харндоне, поэтому знал не понаслышке, что парни из более низких сословий были крепкими, как кремень, и дрались не так, как ученики. С другой стороны, он владел оружием с малых лет и никому не давал спуску.
Подмастерье закрепил баклер на кулаке и предусмотрительно объявил столпившимся ученикам:
— Он первый начал.
Несмотря на то что Эдвард находился вне
Подмастерью удалось вовремя отразить удар своим баклером, правда, он едва не проиграл поединок, поскольку соперник тут же ударил поверх края щита, целясь Эдварду в плечо. Юноша с трудом верил в реальность происходящего. Этот дурак действительно только что пытался его убить.
И тогда он осознал всю опасность сложившейся ситуации.
Эдвард вовремя обнажил свой клинок, чтобы отразить два мощных удара, нацеленных в его незащищенный бок. Лишь благодаря слепой удаче и долгим тренировкам он успел выставить вперед щит, но все равно острие кинжала, скользнув по краю баклера, укололо его в руку. Подмастерье отступил.
— Я надеру тебе задницу, — заявил Блондинчик, и тут кулак его приятеля обрушился на затылок Эдварда.
Все произошло одновременно.
Внезапный удар в голову стал для подмастерья полной неожиданностью. Юношу развернуло и повело влево, а Блондинчик сделал выпад и яростно обрушил клинок, целясь в открытый бок Эдварда. Пересиливая боль, подмастерье продолжал внимательно следить за действиями противника, и тогда его осенило: Блондинчик знал лишь три базовых приема. К сожалению, харндонец не смог устоять на ногах и упал, однако тут же перекатился, рубанул понизу и попал. Впервые в жизни Эдвард намеренно использовал меч против другого человека. Несмотря на боль и отчаяние, он на миг засомневался, стоит ли бить в полную силу. В любом случае удар вышел довольно сильным, и у Блондинчика перехватило дыхание.
Подмастерье поднялся и увидел, как дюжина учеников избивает кулаками тощего парня.
Чулки его соперника были разодраны, а по голени стекала кровь.
Паяц отступил.
— Я вернусь с двадцатью головорезами, — заявил он. — Меня зовут Джек Дрейк, и эта площадь моя. А также все, что на ней.
При других обстоятельствах Эдвард позволил бы ему уйти, но, услышав угрозу, он последовал за отступающим юнцом.
— Трус, — бросил подмастерье. И в первый раз с начала драки слово прозвучало так, как он того хотел.
Блондинчик остановился и рассмеялся.
— Я вернусь, и тебе конец, — заверил он, и компания начала отступать. Но стоило им выйти из кольца зевак, как Джек Дрейк развернулся и снова бросился на Эдварда.
Он попытался попасть подмастерью в голову, замахнувшись с внешней стороны и рубанув сверху вниз.
На этот раз Эдварда никто не бил; он молниеносно поднял меч, отразил удар и еще быстрее, шагнув вперед, направил его вниз, поперек туловища противника прямо на свой баклер. Как только руки Блондинчика оказались под его щитом, подмастерье ударил навершием меча
Соперник упал на землю. Эдвард с силой пнул его, и парня вырвало.
— Убей его! — раздались возгласы учеников.
Тощий юнец был весь в крови, а его дружки уже перешли площадь.
Все смотрели на Эдварда. А взгляд Анны...
— Сдавайся! — предложил он, приставив лезвие к горлу противника.
— Лучше, черт подери, убей меня, придурок, — прохрипел Блондинчик, выплюнув еще один зуб.
Подмастерье пожал плечами.
— Да ты сумасшедший. Псих!
Джек Дрейк буравил его взглядом.
— Эта площадь моя.
Эдвард не знал, как ему поступить. Он не мог хладнокровно убить истекающего кровью человека, чье упрямство граничило с безумием.
— Вот поэтому я сильнее тебя, придурок. У тебя нет яиц... — заявил Дрейк.
И тут ему на голову обрушилась доска, и он обмяк. Том возвышался над ним, опираясь на деревяшку — дверную перемычку, которую он притащил с ближайшей стройки.
— Мой па говорит, таких надо давить, как вшей.
— А как же закон? — спросил Эдвард, не знавший, жив его противник или уже нет.
— Что-то я не вижу здесь шерифа. Кстати, хороший бой. Отличный прием. — Том залился громким смехом, чуть диковатым, но руки его не дрожали. — Давай отнесем его куда-нибудь, например в монастырь. Монахи всегда знают, что делать. Он не помер. Ты оставишь его в живых?
В отличие от Тома, руки Эдварда сильно дрожали.
— Да, — ответил он, хотя отлично понимал, что потом сильно пожалеет о своей слабости. Но он знал, что не сможет хладнокровно убить Джека Дрейка. И остаться после этого прежним.
Сэр Джон глянул на себя в отполированное зеркало из бронзы, недавно водруженное на оружейную стену, и расхохотался.
Его новый оруженосец, юный Джейми, недоуменно замер.
— Сэр Джон?
— Джейми, нет ничего глупее, чем молодящийся старик, — пояснил тот.
Джейми Ворвартс был сыном купца из Хоека. Вся его семья погибла при осаде Альбинкирка, и мальчику некуда было идти. Об оружии он знал куда больше, чем о торговле, и полировал сталь лучше любого из предыдущих оруженосцев сэра Джона. Парнишка лет четырнадцати, с измученным лицом, высокий и очень худой из-за скудного питания — едва ли кто-нибудь счел его бы привлекательным.
Юноша вернулся к полировке нового нагрудника своего господина, состоявшего из шести частей и отлитого из дорогой чудо-смеси стали и латуни, со стихами из Библии, начертанными по краям.
— Мог бы, по крайней мере, сказать, что я не старик, — заметил сэр Джон.
Он стоял перед зеркалом, которым обзавелся впервые за последние двадцать лет, примеряя отменного качества зеленый дублет — три слоя плотного полотна, покрытого шелком, и к нему пара зелено-красных чулок, расшитых цветами и осенними листьями. Чулки были стегаными, но с небольшой набивкой, чтобы их можно было надевать под доспехи, впрочем, как и сам дублет. В Альбинкирке подобный наряд вполне мог заменить придворное платье, а еще в нем сэр Джон выглядел стройным и опасным.