Разыскания истины
Шрифт:
544
следовать людским мнениям. Чтобы не ошибаться в ней и соблюдать очевидность в своих перцепциях, следует размышлять исключительно на основании принципов несомненных для всех тех, чье сердце не испорчено развратом и чей разум не ослеплен гордостью. Ибо для духов, обладающих плотью и кровью, для претендующих на славу свободомыслящих не существует неоспоримого принципа морали. Этого рода люди не понимают самых простых истин, а если они и понимают их, они их оспаривают из духа противоречия и ради того, чтобы сохранить за собою репутацию свободомыслящих людей.
Вот некоторые из этих наиболее общих принципов морали:
сотворив все вещи для себя. Бог создал наш разум для того, чтобы он познавал
уединение и покаяние необходимы, чтобы ослабить связь нашу с чувственными предметами и усилить нашу связь с благами умопостигаемыми, благами истинными, благами духовными; нельзя испробовать сильного удовольствия, не став рабом его; не следует никогда ни за что приниматься под влиянием страсти; не следует отнюдь прочно устраиваться в этой жизни и т. д. Но эти последние принципы зависят от предшествовавших и от знания человеческой природы, а потому их не должно принимать сразу за неоспоримые. Если размышлять об этих принципах последовательно и с тою тщательностью и прилежанием, каковых требует величие предмета, если принимать за истинные лишь те заключения, которые последовательно вытекают из этих принципов, то мы получим достоверную мораль, которая вполне согласуется с моралью Евангелия, хотя эта мораль и не будет столь закончена и обширна. Я старался доказать последовательно основы морали в особом трактате, но я желаю и для себя, и для других, чтобы появился труд более точный и более законченный.
Правда, в рассуждениях морали не так легко соблюдать очевидность и точность, как в некоторых других науках; для тех, кто хочет немного подвинуть эту науку, безусловно необходимо знание человека; вот почему большинство людей и не успевает в морали. Люди не хотят обратиться к самим себе, чтобы познать слабости своей природы. Им наскучает вопрошать Учителя, внушающего нам внутри нас свои собственные желания, представляющие неизменные и вечные законы и истинные принципы морали. Люди внимают без удовольствия тому, кто не говорит их чувствам, не отвечает их желаниям, не льстит их тайной гордости; они не питают ни малейшего уважения к словам, которые не поражают своим блеском воображения, произносятся без шума и постигаются ясно лишь при молчании
545
тварей. Зато с удовольствием и уважением они вопрошают Аристотеля, Сенеку или некоторых новых философов, прельщающих их или темнотою своих слов, или оборотом выражений, или вероятностью доводов.
Со времени грехопадения первого человека мы ценим только то, что имеет отношение к поддержанию тела и удобству жизни; а вследствие того что мы открываем этого рода блага посредством наших чувств, мы хотим пользоваться чувствами во всех случаях. Вечная премудрость, составляющая нашу истинную жизнь и единственный свет, могущий просветить нас, часто светит слепым и говорит глухим, когда она говорит нам в глубине разума, ибо почти всегда мы заняты внешним. Мы беспрестанно вопрошаем всех тварей, чтобы узнать что-нибудь о благе, которое мы ищем, и потому, как я уже говорил в другом месте, Высшей премудрости надлежало явиться нам, — не выходя, однако, из нас, — чтобы указать нам путь к истинному блаженству посредством ощутительных слов и убедительных примеров. Бог непрестанно влагает в нас природную любовь к Нему, чтобы мы непрестанно любили Его; но в силу этого самого побуждения любви мы постоянно удаляемся от Него, стремясь всеми силами, даруемыми
Итак, я не говорю, что люди могут легко открыть усилием своего ума все правила морали, необходимые для спасения, и еще менее, что они могут действовать согласно их свету, ибо сердце их еще больше развращено, чем их разум. Я говорю только, что, если люди будут принимать одни очевидные принципы и рассуждать последовательно на основании этих принципов, они откроют те же самые истины, которые мы узнаем из Евангелия; так как премудрость, которая непосредственно сама говорит людям, открывающим истину в очевидности рассуждений, и премудрость, которая говорит в Священном Писании людям, понимающим его смысл, одна и та же.
Следовательно, должно изучать мораль по Евангелию, чтобы избежать работы мышления и чтобы с достоверностью познать законы, по которым мы должны устроить свои нравы. Люди же, которых не удовлетворяет достоверность, так как она только убеждает разум, не просвещая его, должны тщательно размышлять об этих законах и выводить их из их природных начал, и тогда они узнают с очевидностью разумом то, что уже знали с полною достоверностью через веру. Таким путем они убедятся в том, что Евангелие — самая основательная книга; что Иисус Христос в совершенстве знал немощь и греховность природы и исцелял ее способом наиполезнейшим для нас и наидостойнейшим для Него,
35 Разыскания истины
546
какой только можно себе представить; они узнают также, что знания философов — глубокая тьма, а самые блестящие их добродетели лишь нетерпимая гордость; словом, что Аристотель, Сенека и другие были, по меньшей мере, только людьми.
ГЛАВА VII
О применении первого правила, относящегося к вопросам частным.
На объяснении общего правила метода мы остановились достаточно и показали, что г-н Декарт в своей мировой системе следовал ему довольно точно; а Аристотель и его приверженцы вовсе не соблюдали этого правила. Теперь уместно перейти к частным правилам, необходимым для решения всякого рода вопросов.
Вопросы, которые могут быть постановлены относительно всевозможных предметов, весьма разнородны и нелегко перечислить их;
вот главнейшие: иногда люди ищут неизвестные причины каких-нибудь известных явлений; иногда по известным причинам стараются найти неизвестные явления. Огонь сжигает и уничтожает дерево, и люди ищут причину явления. Огонь есть весьма сильное движение частиц дерева, — желательно узнать, какие явления может произвести это движение, может ли оно высушить грязь, расплавить железо и т. п.
Иногда по свойствам вещи стараются определить природу ее;
иногда стремятся найти свойства какой-нибудь вещи, если известна природа ее. Известно или предполагается, что свет распространяется мгновенно, а также, что вогнутое зеркало его отражает и собирает, и тогда свет способен рассеивать или плавить самые твердые тела;
люди желают воспользоваться этими свойствами, чтобы открыть природу света. Обратно, известно или предполагается, что все пространство между землею и небом наполнено небольшими сферическими телами, находящимися в чрезвычайно быстром движении и непрестанно стремящимися удалиться от солнца; и мы желаем узнать, может ли действие этих небольших тел передаваться мгновенно и будут ли они при отражении от вогнутого зеркала собираться и рассеивать или плавить самые твердые тела.