Разыскания истины
Шрифт:
Если, например, говорящий выражается свободно, сохраняет приятный размер в периодах своей речи, если он производит впечатление порядочного и умного человека, если это — человек, занимающий высокое положение, и его сопровождает целая свита, если он говорит с достоинством и важностью, и его слушают молча и с почтением; если он пользуется некоторою известностью и имеет связи с знаменитостями; наконец, если он имеет счастье нравиться или внушать уважение к себе, — то все, что бы он ни сказал, будет казаться справедливым, всему будет придано значение, даже его воротничку и манжетам.
Но если к несчастью, он обладает противоположными
Вот каковы суждения людей; они судят об истине, полагаясь на свои глаза и уши,, а не на разум. Даже относительно тех вещей, которые зависят лишь от разума, они придают значение только приятной внешности и почти никогда не обнаруживают глубокого и серьезного отношения к исследованию истины.
III. Между тем, что может быть несправедливее суждения о вещах лишь по внешности и пренебрежения истиною, раз она не прикрашена тем, что нравится нам и тешит наши чувства? Философы и люди, гордящиеся своим умом, должны считать постыдным Для себя добиваться приятной внешней формы выражения с большим
128
старанием, чем самой истины, и сосредоточивать свое внимание не на сущности вещей, а на пустых словах. Толпу людскую подкупают только равномерные периоды, образные выражения и движения, возбуждающие страсти.
Omnia enim stolidi magis admirantur, amantque, Inversis quae sub verbis latitantia cernunt;
Veraque constituunt, quae belle tangere possunt Aures, et lepido quae sunt fucata sonore.1
Но люди разумные стараются не поддаваться этим завлекающим и сильно действующим на чувства способам выражения. Правда, их так же, как и других людей, волнуют чувства, потому что они также люди, но они презирают то, что говорят им чувства. Они следуют славному примеру судей Ареопага, которые строго запрещали своим адвокатам прибегать к фигурным выражениям и выслушивали их в темноте из опасения, чтобы украшения их речи и красота их жестов не внушили бы им чего-нибудь противного истине и справедливости и чтобы они могли всецело заняться рассмотрением основательности их доводов.
ГЛАВА XIX
Два других примера. — I. Первый — пример наших заблуждений относительно природы тел. — II. Второй — пример заблуждений относительно свойств этих самых тел.
Несомненно, первая причина большинства наших заблуждений — та, что душа наша чересчур внимательно относится ко всему, что ей дается при посредстве чувств, и пренебрегает вещами, которые представляет ей рассудок. В целях подтверждения этого мы уже привели пример, имеющий весьма большое значение для -морали, взятый из жизни людей; приведем теперь еще другие, взятые из сферы отношений к природе: их для физики, безусловно, необходимо заметить.
I. Одно из главных заблуждений в физике
что-то не реальное.
Золото и свинец весьма тяжелы, тверды и способны вызывать в нас сильные ощущения; вода и воздух, наоборот, почти неощутимы.
' Лукреций. О природе вещей. Кн. 1.
129
Из этого люди заключают, что первые гораздо реальнее вторых или что кубический фут золота содержит больше вещества, чем кубический фут воздуха. Они судят о сущности вещей по тому чувственному впечатлению, которое нас всегда обманывает, и пренебрегают ясными и отчетливыми, никогда нас не обманывающими идеями разума: чувственное ведь нас затрагивает и обращает на себя внимание, а умопостигаемое наводит на нас лишь сон. Эти только что указанные ложные суждения относятся к субстанции тел; но вот и другие, касающиеся свойств самих тел.
II. Почти всегда люди решают, что предметы, вызывающие в них более приятные ощущения, будут самыми совершенными и самыми чистыми, хотя при этом они не только не знают, в чем состоит совершенство и чистота материи, но даже и нисколько не заботятся дать себе отчет в этом.
Они говорят, например, что грязь нечиста, а прозрачная вода очень чиста. Но верблюды, любящие мутную воду, и те животные, которые любят грязь, не разделили бы их взгляда. Правда, это — животные, но ведь и люди, любящие внутренности бекаса или экскременты каменной куницы (fouine) не утверждают, что это — нечистота, хотя они и выражаются подобным образом про все, что выделяют другие животные. Наконец, мускус и амбра обыкновенно ценятся всеми людьми, даже теми, которые думают, что это не что иное, как экскременты.
Несомненно, люди судят о совершенстве и чистоте материи лишь на основании своих чувств; следовательно, так как чувства у них не одинаковы, как это достаточно было показано, они должны судить весьма различно о совершенстве и чистоте материи. Поэтому книги, которые трактуют о мнимых совершенствах, приписываемых ими известным телам, неизбежно переполнены разнообразием странных и нелепых заблуждений, ибо рассуждения, содержащиеся в них, опираются исключительно на ложные, сбивчивые и неправильные идеи наших чувств.
Философы не должны называть материю чистою или нечистою, если они не знают, что, собственно, нужно понимать под этими словами: «чистый» и «нечистый»; ибо не должно говорить, когда не отдаешь себе отчета в том, о чем говоришь, т. е. когда не имеешь ясных и отчетливых идей, соответствующих употребляемым терминам. Ежели бы они установили ясные и отчетливые идеи для этих двух слов, то они увидали бы, что считаемое ими чистым, часто оказывалось бы весьма нечистым, и наоборот.
Например, если бы они признали наиболее чистым и совершенным то вещество, части которого легко отделяются друг от друга и обладают подвижностью, тогда золото, серебро и драгоценные камни оказались бы телами крайне несовершенными, а самыми совершенными, напротив, оказались бы огонь и воздух. Когда мясо начало бы портиться и издавать зловоние, тогда, значит, оно, согласно этому взгляду, становилось бы совершеннее, и, следова-