Разыскиваются
Шрифт:
Прибыв в Росс, они поставили велосипеды на стоянку и пошли бродить по городу. Это было нечто совсем отличное от чопорного Бата с невыразительными фасадами его домов и колоннадами! Росс - маленький городишко с извилистыми улочками, остроконечными крышами и обилием резных украшений. Старомодные заезжие дворы напоминали Энн диккенсовскую Англию [*] .
– А знаешь, Дик, мне почти жаль, что я не пойду больше в школу, - призналась Энн.
– Можно было бы написать сочинение "Где я была во время каникул".
Диккенсовская
Англия середины XIX века, описанная великим английским писателем Ч. Диккенсом.
– Интересно, какое выражение лица сделалось бы у мисс Томб при чтении рассказа о твоих подвигах.
– Ну, да ладно. Когда-нибудь я обязательно напишу книжку. Тогда все это пригодится.
В книжной лавке Дик купил карту. Уплетая в чайной мороженое, они разложили ее на мраморном столике и принялись изучать, ежеминутно сталкиваясь лбами.
– Давай двинемся в Бирмингем, а оттуда в Ноттингем, - решил Дик.
– Давай. И отыщем этот большой красивый дом, в котором провел детство папа...
– И дядюшка Монти, - напомнил Дик, скорчив гримасу.
– Да они его и в грош никогда не ставили! Папа и другие всегда его разыгрывали и подтрунивали над ним - даже в ту пору он был дурак надутый! Но погоди - а ты помнишь адрес? Фрёйм-стрит...
– Фрейм-стрит, дом семь.
– Ну, а куда сейчас?
– В Ледбери. А потом... Гляди-ка, это Маалвернские холмы! Недурно.
И они двинулись дальше под знойным полуденным солнцем. С трудом одолели подъем на Перристоунские высоты, откуда перед ними открылся вид, на холмистую равнину, покрытую густыми фруктовыми садами. Сады, словно волны, катились к горизонту - туда, где похожий на спину кита, горбился Маалвернский мост.
– Там и заночуем, - провозгласил Дик.
Но до холмов было очень далеко. И, даже проехав маленький городишко Ледбери, они еще долго петляли, прежде чем приблизились к ним. Массивная гряда холмов уже резко вырисовывалась в лучах солнца, но дорога все еще тянулась по унылым полям, мимо жалких домишек и бензоколонок. Когда же наконец остались позади эти нудные признаки цивилизации и начался Уорчестер-Бэконский лес, они решили, что на сегодня хватит.
В глаза им бросилось объявление: "Место для стоянок". Они переглянулись. Энн выразительно кивнула, и Дик постучался в дверь деревенского домика. Оттуда выглянула усталого вида женщина с грудным ребенком на руках и, указав свободной рукой на дальний конец поля, сказала, что ночлег - по шиллингу в ночь. Дверь тут же захлопнулась, и вопли ребенка постепенно утихли.
Беглецы распахнули калитку и вкатили велосипеды. Только тут они сообразили, что будут не единственными обитателями площадки. В одном ее углу, красиво выделяясь на темном фоне леса, уже стояли четыре куполообразные палатки, и над ними трепетал полосатый государственный флаг. Одинокая фигура в штанах цвета хаки ясно свидетельствовала, что здесь разбили лагерь бойскауты [*] .
– Кочерыжки! [*]– бросил Дик.
– Ладно, не укусят.
Бойскауты
члены детской и юношеской буржуазной спортивной организации.
"Кочерыжки"
Дик
– И как-никак, а мы все-таки уплатили этой почтенной особе целый кругляш.
Они прошли в самый дальний угол площадки и вытряхнули из мешка палатку. Накануне они скомкали ее кое-как, мокрую от росы, и сейчас невозможно было понять, где начало, где конец. Дик и Энн принялись ее распутывать.
– Дьявольщина!
– задыхаясь, выговорил Дик после десяти минут яростной борьбы с палаткой.
Она только что съехала на землю и лежала плоская и безжизненная, как лопнувшая шина.
– Палаточку ставите?
Брат с сестрой резко обернулись на незнакомый голос. За ними наблюдал крошечный бойскаут. Во рту у него торчала соломинка, а на вытянутом лице, покрытом веснушками и конопатинками, застыло задумчивое выражение.
– Нет, - язвительно отпарировал Дик.
– В чехарду играем - сам разве не видишь?
Бойскаут ухмыльнулся, стараясь в то же время не выпустить из зубов соломинку.
– Зря огрызаетесь. Я пришел узнать, не надо ли чего помочь. Только и всего.
– Ой, тогда помоги!
– сказала Энн.
Через какое-то мгновение палатка уже стояла по всем правилам, надежно закрепленная колышками.
– Это вам наука, - свирепо сказал их помощник.
– В другой раз не будете скатывать палатку мокрой и растяжки будете свертывать, как полагается.
– Есть!
– сказал Дик, надеясь, что мальчишка уйдет раньше, чем они начнут разводить костер.
Но Энн понравился конопатый мальчик, и она спросила:
– А вы скитаетесь сами по себе?
– Да нет. С нами Джералд - сейчас он ушел с остальными ребятами. А мы с Нобби сегодня повара. Нобби побежал за сигаретами: при Джералде это совсем невозможно, он не разрешает курить.
– Джералд - начальник вашего отряда?
– - Еще бы!
– Конопатый воздел глаза к небу и сложил руки на груди.
– Целых шесть футов сплошной святости. Настоящая гувернантка - вот что такое наш Джералд!
– А как твой ужин?
– осведомился Дик. Бойскаут презрительно махнул рукой:
– Не волнуйся. В полном порядке. Плевать нам на этого Джералда. Мы с ним делаем то, что хотим. "Отбой" дают в девять часов, а мы заставляем его включать радио в полдесятого и слушаем конец Игры. Мы его как маленького вокруг пальчика обводим, когда нам только этого хочется.
Тишину мягкого летнего вечера прорезал тревожный свист. Все оглянулись. К костру спешил другой бойскаут, только что появившийся на площадке. На ходу он делал какие-то знаки рукой.
– Э, да это Нобби! Поспел тютелька в тютельку! Наверное, заметил, что сюда уже топает преподобный Джералд. Ну, мне пора. Пока, ребята!
– И веснушчатый торопливо отступил по направлению к дымящимся на кострах котелкам.
Минут через пять появилась группа бойскаутов, шедших ларами и тройками. Начальник отряда, высокий молодой человек в отлично сидящих трусах для игры в регби, остановился у калитки и, подняв кверху палец, пересчитывал входивших ребят. Убедившись, что весь выводок благополучно водворен в загончик, он проверил запор на калитке, повернулся и только тут заметил Дика и Энн.