[RE]волюция. Акт 1
Шрифт:
– В чём мог провиниться четырнадцатилетний ребенок, чтобы получить такое? – Нефира попытался заглянуть в глаза Эйт.
Девочка, как вкопанная стояла на месте с опущенной головой. Вообще беседы такого рода предпочтительно бы проводить в квартире, а не на общей лестничной площадке, где повсюду глаза и уши. Семья Пенетра давно известна в этом доме и, наверное, только новоселы могли не знать, насколько печальна её судьба. Бин никогда не действовал в открытую, оставляя кредитку Цэрин с ориентиром на примерное расписание Эйт (в магазине она оказывалась
– Он часто злится на Аст, – после продолжительного молчания робко ответила Эйт. – Я не хочу, чтобы ей было больно, вот и всё. Пожалуйста, никому не говорите об этом.
– Я могу с этим разобраться.
– Нет, – оборвала она. – Тогда он навредит и Аст, и маме. Мы пытались и…
Девочка вздрогнула, услышав звук открывающихся дверей лифта на первом этаже. Голова её вжалась в плечи, глаза округлились, краснея в уголках, дыхание участилось – Бин впервые видел соседку такой напуганной.
– Я… – насторожилась она, осматриваясь, – я должна идти. С-спасибо Вам за помощь, господин Нефира, но не помогайте нам больше.
В панике Эйт помчалась по лестнице, громко шурша полупустым пакетом, в котором Бин успел заметить бутылку молока, пачку макарон, хлеб и пару пластиковых упаковок, этикетки которых прочитать не удалось. Парень невольно вспомнил о своём детстве, когда он также возвращался домой, но не в школьной форме, а в сношенных до дыр штанах и старой отцовской футболке. На тот момент совсем истощавший от голода мальчишка вместо пакета с едой приносил одну единственную булочку, которой так любезно делилась женщина из местной пекарни.
Дверь этажом ниже захлопнулась. Бин ещё с минуту стоял в проеме. Из воспоминаний его вытянул звонок мобильного телефона, донесшийся из квартиры. Достав из кармана куртки трезвонивший идиотской мелодией гаджет, левый глаз в очередной раз нервно дёрнулся, стоило ему увидеть имя на дисплее.
– О, дружище! – раздался радостный возглас на том конце провода. – Чем занят?
Бин хотел было ответить, что собирается, наконец, поужинать, но передумал – вдруг Лике решит наведаться в гости. К большому сожалению, он осведомлен о месте жительства Нефира.
– Ничем.
– Я думал, что ты тухнешь только на работе. Что ж, видать, ошибся – ты и дома бревно.
– Чего я ещё не знаю о себе? – вздыхая, спросил Бин.
– Эй-эй, без обид, – засмеялся Лике.
На заднем плане Нефира услышал чьи-то вопли и падение, как ему показалось, чего-то громоздкого.
– Вообще-то я звоню как раз для того, чтобы скрасить твой вечер. Конечно, я рассчитывал, что ты всё-таки будешь занят какой-нибудь ерундой, но так даже лучше, – сменив смех на серьезный тон.
– Ты не в клубе.
– А, догадался? Да я тут недалеко от нашего отдела. Буквально на рубеже двадцать пятого и двадцать седьмого
Голос Лике стал глуше и, судя по еле улавливаемым словам неизвестной женщины на фоне, вроде «Посмотрите… не отключайтесь… всё в порядке…», с коллегой был ещё кто-то. Вскоре, после непонятного шума в трубке, выкриков, возгласов незнакомка проговорила «только быстро».
– Слушай, ты хоть и индигнус, но ведь хорошо разбираешься в демонологии, правда же? Меня, как бы сказать, задело и я, возможно, скоро отключусь, потому что эта очаровательная госпожа вколола мне какую-то хрень. Если завтра не выйду на работу, передай Зестре, что я взял внеплановый больничный.
С этих слов связь оборвалась. Бин вроде услышал каждую фразу, но внятности в ситуацию это нисколько не вносило. Интуиция подсказывала, что возвращение просто необходимо. Его никто не обязывал, но… интуиция же!
– Прощай, ужин, – буркнул Нефира, вновь расстегивая фиксатор.
***
11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), 27 район.
Некогда грозный кабан, что надеялся на свою удачу вот уже полчаса, лежит на полу и бьется в конвульсиях от пронизывающего каждую клетку тела тока. Изо рта сочилась пена вперемешку с багровыми выделениями, и означало это лишь то, что в ближайшие минуты гость отдаст последние концы.
Палатем склонился над еле живой тушей, опираясь обеими руками на навершие трехгранного клинка с непропорционально длинной рукояткой и коротким по сравнению с другими мечами лезвием. Вместо классической гарды – металлический красный ликорис. Цветок выглядел изумительно реалистично, словно из сияющего лезвия произрастает жизнь.
На самом деле, прежде, чем оказаться в таком несколько грустном положении, незваный наглец боролся довольно неплохо, пуская в ход все призывающие заклинания, начиная доспехом и заканчивая тенями. Однако с его стороны было ошибочно выбрать себе в противники Палатема. Так крупный бедняга превратился в инвалида, утратив с рассеченными сухожилиями способность пошевелить нижними конечностями.
– Твоё молчание достойно уважения. Кто бы тебя ни подослал, он хорошо разбирается в людях. Правда, толка в этом нет.
– Ты не в силах защитить то, чем так сильно дорожишь, – захлебываясь, прошипел громила.
Незнакомец прокашлялся, выплевывая кровь на туфли своего палача – рыжеволосый босс даже не поморщился. Чуть дальше от них, с выставленной вперед ладонью, стоял Бернт, собственно, благодаря которому гость сейчас проходил электротерапию. Выражение лица пианиста не выдавало каких-либо эмоций, зато по блондинистым вискам уже стекали капельки пота, очерчивая вниз выступившие на шее венки.
– «Чем дорожу?» – задумчиво повторил Палатем, – Неужели, мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки?