[RE]волюция. Акт 1
Шрифт:
– И ты привёл его, надеясь, что тот получит своё, а твоя жалкая жизнь будет спасена? – спросил рыжеволосый босс, не сводя с него глаз.
– Какие бы слухи о тебе ни ходили в здешних кругах, ты в сто раз страшнее всех легенд. Я знал – заманив сюда, живым его ты точно не выпустишь.
Приняв ответ Канги, пусть и до конца не проливающий свет на произошедшее, Палатем на время успокоился. Избавившись от клинка, мужчина посмотрел на часы, затем развернулся к помощникам, в полной готовности ожидающим дальнейших указаний.
– Босс, мы обо всём позаботимся, – идёт на опережение Бранд.
Бернт, окончательно придя в себя, согласился с братом, также добавляя,
– Не сомневаюсь, – сдержанно улыбнулся Палатем, переводя взгляд на труп. – Весьма занимателен один факт. Откуда бы ему знать столько подробностей о Китэ? Канги, ответь мне. И если хочешь, чтобы твой язык остался на месте, а не торчал из распоротой глотки, советую не лукавить.
– Не надо вешать всех собак на меня. Не появись он тогда, я бы ни за какие деньги с тобой не связался. Мне моя шкура дорога и, как-то, знаешь, без надобности знать, что там в твоей жизни творится. Да, я не всегда добывал нужную вещь честным путем, но еще не докатился до того, чтобы продавать чужие тайны. Особенно твои.
Уголки губ Палатема слегка приподнялись, придавая молодому для своих лет лицу мрачно-загадочный вид. Фиалковые очи вроде не сводили взора с мертвеца и, в то же время, глядели куда-то сквозь него. О чём сейчас подумал босс, присутствующие могли только догадываться.
Придя мысленно к известному лишь ему выводу, Палатем, ступая по осколкам разбитого стекла, обогнул барную стойку и склонился над лежачей тушей. Убедившись, что тот отошел на безопасное расстояние, страдающий от ломоты в теле Канги позволил себе встать и ухватиться за столешницу. Бернт и Бранд пренебрежительно смерили взглядом охотника и сразу же отошли к телу здоровяка.
– В семье не без паршивой овцы, – задумчиво проговорил Палатем, осматривая лицо убитого.
– Крыса, – процедил сквозь зубы Бранд.
– И знает эта крыса уж больно много, – босс встал в полной рост.
Будоражащие до жути глаза босса уставились на братьев-подручных. Канги, ведомый своими умозаключениями, инстинктивно приник к опорной поверхности, во избежание попадания под горячую руку.
– Вы нас подозреваете? – удивленно подал голос Бранд.
Бернт смотрел на труп, ушами улавливая вопрос, но из-за того, что ответ не последовал моментально, напрягся и поднял глаза на босса. Тот умел навести страха своим неоднозначным молчанием, но, к счастью, для братьев-подручных он вскоре заговорил и заговорил не о них:
– Вместо того, чтобы задавать странные вопросы, лучше займитесь делом. Прошерстите членов семьи от самых верхов до единого соучастника. Раз на крысу еще никто не донес, она либо хорошо скрывается, либо под нами целый крысиный рой. Кто бы в этом ни принимал участия, приведите их ко мне. Живыми, разумеется.
Рыжеволосый босс направился к выходу. Подручные, как и Канги, хотели было расслабиться, как вдруг Палатем остановился между братьями.
– И всё же, если вдруг выяснится, что вы в этом как-то замешаны… – его слова отозвались у подручных быстро нарастающим ритмом пульса.
– Мы всё сделаем, – твердо ответил Бранд.
– Вот и отлично.
Все четверо замерли, ощутив толчок, исходивший откуда-то с поверхности (бар находился под землей). С колебаниями раздался мелкий звон стекла, что еще не пострадал во время боя.
– Землетрясение? – испугался Канги, осматривая потолок.
– Какое-то неестественное землетрясение, – отозвался Бернт, всё с такой же неприязнью посмотрев на охотника.
Еще один толчок, на этот раз достаточно сильный, чтобы повалить оставшиеся бутылки со
Бар находился в пределах небольшого переулка, что соединял с одной стороны зону старой фабрики, а с другой – набережную, разграничивающую 25 и 27 районы. Именно на набережной находилась машина, в которой под наблюдением телохранителей спал Китэ.
Вокруг заведения стало как-то подозрительно темно, горела только вывеска, зато с проема переулка брезжило беспокойное свечение. Стремительно поднявшись по лестнице, Палатем наперебой хлеставшим лицо порывам ветра побежал в сторону автомобиля. В нос ударил запах гари. Оказавшись где-то в пяти метрах от цели, с бега он постепенно перешел на шаг – из смятой в хлам машины свисала половина окровавленного мужчины, а перед ним, на земле, сидел потерявший дар речи Китэ. На белоснежном лице поблескивали красные капли, в золотистых глазах танцевало пламя, губы слегка разомкнуты, не в силах произнести и слова. Руки прижимали книгу.
– Китэ! – падая на колени, выдал Палатем и крепко его обнял. – Ты в порядке?
Он не мог унять дрожь в теле, бессильно упавшем в сильные объятия. Мальчик пребывал в дичайшем шоке, чтобы понять, кто перед ним и только спустя секунд десять, ощутив родное тепло, обмяк.
– Что же здесь произошло? – ошарашенно спросил Бранд, щурясь и прикрывая нос от витающих запахов.
– Г-господин Лавтис… – тихо произнес ребенок. – И господин Эки… они все погибли… Все…
Именно упомянутый Лавтис повис между сплюснутыми частями автомобиля, а вот от второго остались лишь воспоминания и рука с торчащими наружу костями – остальная часть же была настолько обезображена под прогнувшейся крышей, что понять, где голова или туловище, попросту невозможно. Представив возможный исход, Палатем с шумным выдохом коснулся губами белоснежной макушки. Какое же он испытывал сейчас облегчение, слыша каждый стук в детской груди.
Китэ жив. Этого достаточно.
Кое-как проглотив комок в горле, мальчик почти неслышно заплакал, вжимаясь всем телом в хозяина. Придя постепенно к адекватному восприятию, мужчина, не отпуская ребенка, успел окинуть взглядом окружающее пространство: искореженные, сияющие огнем автомобили, в большинстве которых принадлежат полиции, поваленные на землю фонари и столбы, а также десятки людских тел, как обычных граждан, так и служителей закона, разбросанных по близлежащему периметру.
Откуда-то послышались стоны. Бранд выжидающе посмотрел на босса и, получив согласный кивок, пошёл на голос, доносившийся из-за груды железа, что когда-то называлось машиной. Всё залито кровью, бензином и горящей плотью – проще говоря, вонь в воздухе стояла неимоверная. По воле ветра едкие пары разносило по округе, вгоняя их во все возможные повороты и щели.
Осторожно подхватив мальчика на руки и шепнув тому «Всё будет хорошо», Палатем поравнялся с Бернтом, уставившимся на тело молодой девушки. Ребенок по-прежнему всхлипывал, не решаясь поднять глаза.
Они стояли перед хаотично покоившимися трупами с обширными рваными ранами на шеях, туловищах, ногах, кому-то вовсе отсекли некоторые конечности. Среди жертв живых по видимому не осталось, лишь застывшие в ужасе лица, однако Бернта привлекло не количество, а конкретно то, что могло бы заинтересовать именно Палатема. Через разрез на животе обезображенной девушки сочился ихор – сияющая, будто заряженная изнутри плазмой, синяя кровь.