Реализаты
Шрифт:
И Ая, измученная бесплодными поисками, поддалась было - слегка, едва ощутимо, - даже не на шаг, а просто на то, чтобы где-то там, в глубине души мелькнуло '...а что, если...', и почувствовала, как зовущее её безначальное подымает её на своих серых ладонях - туда, где вот-вот закончатся и поиски её, и она сама. А что, если...
Смерть. Это была смерть.
Но умереть и не найти по-прежнему молчащего Бенжи внезапно показалось ей таким неверным, таким противоестественным, что она рванулась из этих невесомых ладоней обратно: нет! НЕТ!!
И
– Что с тобой?
– спросил андроид, придав голосу оттенок озабоченности.
– Не знаю, - сказала она.
– Как-то слишком уж часто мне стали сниться плохие сны. Что-то сгущается, и я не могу понять, что.
***
С рассветом морфы ушли в город, - к людям, вьюркам, собакам, тамариску и облетевшей к зиме облепихе. Гостиница опустела.
Ая сидела, потерянно поджав к подбородку озябшие коленки.
– Я даже не знаю, боюсь ли я.
– Страх можно считать восхождением к индивидуальности, - сказал Бенжи, поворачиваясь к ней и отклеивая ладони от зарядного трансмиттера.
– Да всё можно считать восхождением к индивидуальности. Только легче от этого не становится.
– О... Я уже большой мальчик и знаю, от чего тебе становится легче, - улыбнулся андроид.
– Иди ко мне, я тебя обниму.
43. 2330 год. Морфы.
В тот день, когда на пороге гостиницы появились близнецы-телепаты, настроение у всех было праздничное.
В холле, в ярком, широком световом луче, среди плющей и каламондинов, сидел кареглазый, улыбающийся и абсолютно неотличимый от человека морф.
– Дело ведь вовсе не в том, чтобы любым путём избежать противоречий, - сказал он подсевшим к нему - с двух сторон - близнецам.
– А в чём?
– В умении вести себя.
Близнецы синхронно усмехнулись, вспомнив оставшихся в гонггарском аэропорту военных.
– Конфликт всегда воспроизводит интересы сторон, - вздохнул один из них.
– Однако, как вы понимаете, формировать в общественном сознании 'образ врага' в отношении более сильных существ совсем не в интересах официальной Земли.
– Не в интересах, - миролюбиво согласился морф, и в его жилистой смуглой руке соткался из воздуха очень правдоподобный семимиллиметровый Heckler & Koch с полусвободным роликовым затвором.
Морф приподнял его, пробуя на вес, и положил к себе на колени.
– Однако процедура принятия политических решений у вас такова, что их последствия не всегда предсказуемы для вас самих. Люди недальновидны, и именно это и является зачастую причиной очередного конфликта.
Он замолчал, и в повисшей в холле густой тишине стало слышно, как тикают где-то поблизости невидимые часы.
– Однако мы не хотим воспитывать у человечества расчётливость, - снова подал он голос.
– Лепить из вас вторых нас было бы несколько неразумно.
Руки морфа нежно прошлись по ствольной коробке карабина,
– Здесь, у вас, на Земле, существует множество забавных жизненных форм, - невозмутимо продолжал морф.
– Вы никогда не думали, каково это - быть, например, гидроидным полипом? Ни ушей, ни глаз, ни дифференцированной нервной ткани... Жизнь, не знающая ни звука, ни света, ни боли, ни радости, ни усилий, ни точек для их приложения.
Близнецы переглянулись.
– Думали, - наконец подал голос один из них.
– Может, человек и скотина, но скотина, мечтающая или править телегой, в которую она впряжена, или хотя бы считать украшением надетое на её шею ярмо.
По лестнице в холл степенно, как у себя дома, спустилась лисица цвета бурой осенней травы, за ней - ещё одна: спустилась и замерла, растянув зубастую пасть в улыбке, у двери, - так, что падающее на морду солнце сделало её жёлтые глаза почти прозрачными.
– Знакомьтесь, тибетские лисы, - усмехаясь, сказал морф и наклонил голову набок.
Близнецы заёрзали.
– Этого следовало ожидать, - сказал один.
– Да бросьте вы всё время ожидать подвоха!
– захохотал морф, поднимаясь.
– Это не вторжение и не инвазия.
Он открыл дверь, выпуская наружу лис, и от пальцев его вверх по руке побежали золотистые искры, выравнивая узловатую мужскую руку в тонкую женскую.
– Тссс...
– шёпотом сказала новоявленная женщина, закрывая дверь и прикладывая к губам пальчик.
– Это игра.
– Мама! Мама!
– закричал где-то наверху детский голос.
– Где ты?!
44. 2330 год. Бенжи, Ая и Данек.
– По-моему, это тебя, - качнул головой сидящий на полу у двери андроид.
– Да?
– деланно удивилась Ая и крикнула в потолок, не меняя позы: - Да!
Дверь в ответ пошла рябью, и сквозь неё, в паре миллиметров от Бенжи, проступил морф.
– Прошу прощения, - сказал он.
– Я бы хотел присоединиться.
– Присоединяйся, - великодушно разрешила Ая. И, подумав, добавила: - Данек.
Она лежала ничком на полуприкрытой покрывалом тахте, оперев подбородок на переплетённые кисти рук.
– А я думал, что форма не важна, - смутился морф и стаял до маленького голубоглазого мальчика.
При метаморфозе одежда его слегка подзапоздала, и несколько секунд мальчик смешно и нелепо барахтался, пытаясь справиться с не по размеру длинными рукавами.
– Ты же присоединяться пришёл к отображению форм, - удивился Бенжи, перекладывая карандаш из правой руки в левую и продолжая рисовать.
– Или нет? Если да, то форма важна.