Ребёнок для бывшего
Шрифт:
– Не нужно… Ксюш, не стоит. Я всё сделал, как нужно, клиника хорошая…
– Скинь мне адрес немедля!
– завопила я.
– Приеду сейчас же на такси.
Не выслушав ответа Матвея и сбросив звонок, я быстро нацепила свитер и, когда Сибиряков всё же прислал мне адрес клиники, бросилась в прихожую, по пути вызывая машину.
– Ксюш… Ксюша… Ты слышишь?
Я встрепенулась и перевела невидящий взгляд на сидящего рядом Матвея. Потом - на свою руку, которой касались длинные мужские пальцы. Видимо, так глубоко ушла в свои мысли,
– Да, слышу, что ты говорил?
– Я спрашивал, точно домой, или всё же поедем куда-нибудь? Ну, в кафе можем посидеть. Ты сегодня ела?
Я помотала головой. От вопроса о еде затошнило. Находилась в таком нервном состоянии, что ни о чём думать не могла. Только о дяде, который сейчас один находился в больнице.
Вспоминала, как он просил, чтобы я забрала его домой, а самой в голову всякие ужасы лезли. А вдруг завтра мне позвонят и скажут, что ему хуже? Или что его вообще больше нет?
Это был мой кошмар наяву. Я всхлипнула и посмотрела на Матвея так, словно он мог сотворить чудо прямо здесь и сейчас. Хотя, Сибиряков в качестве врача выступал совсем по иной части.
– Может, нужно было настоять, чтобы его отпустили домой?
– хрипло проговорила я, и Матвей тут же спокойно ответил:
– Это отличная клиника. А если бы ему снова стало плохо дома, а скорая бы ехала слишком долго? Завтра всё выясним и уже будем решать, когда забирать твоего дядю.
– Он сделал паузу, смотрел на меня так, словно думал, сказать что-то ещё, или нет.
– Всё будет хорошо, вот увидишь. А сейчас он под присмотром, а тебе нужно отдохнуть.
Он вышел из машины, открыл для меня дверцу. Подал руку, в которую я вложила ледяные пальцы. Забрав с заднего сидения пакет, Сибиряков кивнул на подъезд:
– Идём, провожу. И… могу остаться пока, если нужно.
Я снова помотала головой. Теперь мне особенно не хотелось напрягать своими проблемами Матвея. Он и без того провозился с нами весь день.
– Надьке позвоню, - ответила Сибирякову, сама же сильно сомневалась в том, что стоит дёргать и подругу.
– Попрошу побыть со мной до завтра.
Мы добрались до квартиры, и Матвей протянул мне пакет с деньгами.
– Утром приеду за тобой и отвезу в клинику, хорошо? Потом мне, правда, уехать нужно будет, - Сибиряков поморщился, я же твёрдо и уверенно ответила:
– Я сама доберусь. На такси. Не нужно из-за меня пренебрегать своими делами.
Матвей хотел возразить, но я повторила:
– Я доберусь сама. И спасибо тебе огромное за то, что ты уже для нас сделал.
Мы постояли так немного в полном молчании, а после Сибиряков просто кивнул и ушёл. Оставив мне ощущение, что я поступаю крайне неблагодарно. Хотя, если уж так посудить, самым верным было бы вообще не видеться с женатым мужчиной. Успокаивало одно - наше общение протекало в строгих границах, значит, следовало сосредоточиться на действительно важном. И попытаться успокоиться.
– Слушай, я вообще не пойму,
Она протянула мне коробочку с азиатской едой и стакан сока. Сама устроилась рядом и принялась уминать креветки в панировке.
– Жена Матвея - это только его проблема. Ну, или не проблема, как мы видим.
Хихикнув, подруга стала щёлкать пультом от телевизора. Нашла какой-то музыкальный канал и на том успокоилась.
– Да я не то что парюсь. Просто это как-то всё… неправильно.
– Неправильно у детей конфеты воровать. А тут… ну сама посуди. Он тебе предложил и вовсе стать едва ли не членом семьи. Ты бы в виде сурмамы вообще была бы частью их жизни. А здесь… ну довёз пару раз до дома. Ну, помог дяде. Кстати, как он?
Я вздохнула.
– Вроде ничего. По телефону бодрится, хочет домой и обещает выполнять все предписания врача. Даже гулять собрался по полчаса каждый день минимум.
Невесело усмехнувшись, я отставила свою порцию на столик. Есть совершенно не хотелось.
– Ну… вот и хорошо. А Матвей… Матвей - взрослый мужик. Хочется ему рядом с тобой крутиться - крутится. Не брать же ружьё и не гонять его по горам и долам, угрожая пристрелить, если будет и дальше наведываться?
Я слабо улыбнулась и покачала головой:
– Конечно, нет.
– Вот и порешили.
– Подруга тоже отставила еду и, повернувшись ко мне всем корпусом, проговорила таким тоном, словно мы были заговорщиками: - А теперь рассказывай, что там будет у Виталика с Леной! Я вся горю от нетерпения услышать это прямо из уст автора.
– Только никаких спойлеров в комментариях!
– строго сказала я, и когда подруга клятвенно пообещала быть немой, как рыба, начала своё повествование.
Поспать в эту ночь мне не удалось. Всё крутила в голове мысли, одна другой краше, переживала, доводила себя тревогами едва ли не до исступления. А когда на часах было восемь, встала и тихо, чтобы не разбудить Надю, собралась, чтобы ехать к дяде.
И вот теперь возвращалась от него, а в мыслях был полный раздрай. Потому что врачи ничего толком не говорили, а анализы, взятые сразу при поступлении, сегодня забрали заново с утра. Сам же дядя Женя вроде бы бодрился и говорил, что ему лучше. Домой уже не просился, и я не понимала пока, считать это хорошим знаком, или же нет.
Я зашла в лифт вместе с какой-то женщиной. Вокруг меня витал аромат больницы и лекарств. Даже показалось, что он настолько въелся в одежду, что его уже не вытравить ничем. Странно, до этого момента я его не замечала.
Женщина покосилась на меня, когда я нажала кнопку третьего этажа. Я ответила таким же быстрым взглядом. Незнакомка казалась сотканной из чего-то потустороннего. Как будто привидение… призрак. Бледная, но с горящими лихорадочным блеском глазами. Даже не по себе как-то стало от того, что она стоит возле меня.