Ребёнок для бывшего
Шрифт:
Двери лифта открылись, и я с облегчением вышла. Но тут же напряглась ещё больше - женщина последовала за мной. Я добралась до квартиры, руки подрагивали, когда вставляла ключ в замочную скважину. Когда же открыла дверь и уже собралась зайти домой и, наконец, избавиться от общества странной незнакомки, услышала глухой голос:
– Ксения? Меня зовут Наталья Сибирякова. Мы можем поговорить? Я жена Матвея, которого, как выяснилось, вы очень хорошо знаете.
Я застыла на месте. Повернулась к Наталье. Выглядела она, мягко говоря, не очень. Была больна? Возможно, в этом и крылась причина, по которой у них с Сибиряковым
– Зайдёте, или побеседуем так?
– спросила я у Натальи.
Прислушалась к себе, не особо понимая в хороводе чувств, какое из них превалирует. Но однозначно могла сказать одно - мне неприятно.
– Если можно… Я бы зашла.
Она откинула полы пальто и объёмной кофты. Я увидела какой-то небольшой аппарат, от которого шли трубочки.
– Химия. Сейчас удобно - можно капать её и ходить, куда захочется. Точнее, куда дойдёшь.
На лице Сибиряковой появилось слабое подобие улыбки. Я сглотнула - ответить тем же самым не могла.
– Проходите, - всё же решившись, пригласила я Наталью.
Сама же, оказавшись в квартире, первым делом выяснила, что Надька, пока меня не было, ушла. А вот это было нехорошо.
– Спасибо. Не могу заниматься длительной физической активностью.
Сибирякова сняла пальто, разулась, посмотрела на меня с немым вопросом в глазах. Я кивнула в сторону кухни:
– Могу предложить вам чаю.
Она улыбнулась шире.
– Будет очень неплохо, спасибо.
Мы прошли в указанном направлении. Я чувствовала себя скованной, находясь в компании жены Матвея. Она уже расположилась за столом и просто молча наблюдала за тем, как я готовлю для нас напитки. Итак, химия. Значит, Наталья была серьёзно больна. Да и выглядела она так, что краше в гроб кладут. Почему Сибиряков мне об этом не рассказал? А хотя, о чём это я? Меня такие вещи вообще не касались.
– Матвей скрыл от меня, что вы от него беременны, - вдруг ошарашила меня Наталья, когда я, поставив перед ней чай, присела напротив.
Мои глаза округлились, а слова, уже готовые сорваться с губ, так и застыли на них несказанными.
– Со мной связался ваш муж. Вячеслав, - продолжила Сибирякова рассказывать о том, от чего у меня волосы на голове зашевелились.
Теплов забрался своими грязными руками туда, куда не имел никакого права лезть?
– Во-первых, он мне уже не муж. Мы разводимся. Во-вторых, хочу знать дословно, что он вам поведал.
Я призвала на помощь всё спокойствие, на которое была только способна с учётом всего происходящего. Волноваться мне было нельзя. По крайней мере, не по таким поводам. Хватало тревог и без того.
– Он позвонил, представился вашим супругом. Сообщил, что Матвей скоро станет отцом. Вашего ребёнка.
– Это неправда, - тут же откликнулась я.
Наталья нахмурила брови и склонила голову набок. Она смотрела на меня пристально, изучающе. А я чувствовала себя некомфортно под этим взором.
– Это неправда, - повторила я увереннее.
– Матвей действительно так сказала Славе, но лишь потому, что я не хочу, чтобы мой муж знал о том, что я от него беременна.
И
– Ксения, я хочу сразу кое-что сказать. Я совсем не против того, чтобы у Матвея были дети… не от меня. Мы с ним как раз подыскивали суррогатную мать, - озвучила она, и взор её стал ещё более въедливым.
Я же молчала, решив, что займу в некотором роде наблюдательную позицию.
– Так вот, - продолжила Сибирякова, - мы искали суррогатную мать, но раз уж всё вышло таким способом… То…
Я так и представила себе продолжение этого разговора. Примерно в том же ключе, в котором изначально его вёл Матвей. Роди нам ребёнка и отдай на воспитание. Или Наталья собиралась предложить нечто иное?
– То?
– вскинула я брови, на этот раз не повторяя уже сказанную правду.
– То выслушайте меня, - попросила Сибирякова.
Она некоторое время помолчала, отведя глаза. К чаю так и не притронулась.
– С моим первым мужем я разошлась, когда узнала, что он мне изменяет. И не просто изменяет, а делает это даже не скрываясь, потому что знает - жить мне осталось не так уж и долго. Несколько лет назад у меня обнаружили неизлечимое заболевание. Ну, как неизлечимое… На тот момент шансы были. Теперь - нет. Родных у меня не осталось, есть несколько дальних родственников, но они скорее напоминают стаю шакалов, ждущих, когда я отправлюсь на тот свет. А я, когда поняла, что годы мои сочтены, вдруг испытала злость. На всё… на всех. На судьбу, на людей, на то, что имея такие огромные деньги, какие есть у меня, не могу купить того, что мне нужнее всего - жизни. И тогда мне в голову пришла идея - я хочу ребёнка от любимого мужчины. Его продолжение, в котором увижу и продолжение себя самой. Необязательно ведь, чтобы этот малыш был биологически моим. Это вообще совсем иные категории, понимаете?
Она говорила странные вещи, но я действительно её понимала. Потому попросту кивнула в ответ.
– Когда я увидела Матвея, почувствовала - он тот, кто мне нужен для достижения цели. Мы познакомились на выставке. Молодой перспективный врач, умный, взрослый, несмотря на то, что младше меня более, чем на десяток лет. Это было в некотором роде откровением. То, что его мне послали небеса именно в тот момент. Ходить долго вокруг да около я не стала. Предложила заключить договорённость. Он становится моим мужем, мы заводим ребёнка. После того, как меня не станет, всё останется Матвею и нашим сыну или дочери. Разумеется, Сибиряков согласился. И правильно сделал. От таких предложений не отказываются. Чтобы вы не думали, что он не достоин и ничего не делает, сразу скажу - это не так.
– И мысли такой не допускала, - тут же откликнулась я.
Наталья улыбнулась.
– Вот и хорошо.
– Она сделала глубокий вдох, переводя дыхание.
– Подытожим. Я очень рада, что Матвей станет отцом. Конечно, особым пунктом в нашем договоре стояло моё требование, чтобы Сибиряков был мне верен, но раз уж вышло так…
– Сибиряков был вам верен!
– горячо возразила я.
– По крайней мере, в том, что касается меня. Мои дети зачаты совсем не от Матвея. Если хотите знать, на момент, когда я узнала о беременности, мы с вашим мужем не виделись несколько лет.