Ребенок от подонка
Шрифт:
— Отговаривать будешь?
— Не позорить семью? – подняла мама бровь. — Вижу, что это бессмысленно. Я договорилась, чтобы вам максимально ускорили весь процесс, и на заседании был минимум людей. Вот только результат получится таким же, как и в клинике. Мы все это знаем.
Сговор с судьей? Нас направят в клинику, где снова подменят результаты? Или я брежу?
— Мама, услышь меня пожалуйста. Ты не будешь вмешиваться ни во что, – четко, чуть ли не по слогам произнес я. — Я скажу один раз, и повторять не стану: узнаю, что ты влезла со взятками в это дело, я полностью оборву
— Я тебя услышала. Идите, – она неприязненно взглянула на Соню, которая этот взгляд проигнорировала.
Все действительно произошло быстро:
— В случае установления отцовства, претендуете ли вы на алименты?
— Не претендую, – ответила Соня.
— По какой причине вы сомневаетесь, что это ваш ребенок? Факт измены был зафиксирован? – строго спросили уже меня.
— Не был, – я взглянул на Соню, и та кивнула, рассказывай, мол, все.
И я рассказал.
— Вы отрицаете это?
— Отрицаю, – в голосе Соне обнадеживающая меня уверенность.
Черт, из-за этой ее убежденности в своей правоте, я и схожу с ума. И уже сам не понимаю, во что мне верить. Думаю, Соня и памятью о родителях бы поклялась, если бы я предложил.
— В каком родильном доме вы рожали? Вы помните медсестер, врачей, соседок по палате? Все ли документы сохранились? – продолжился допрос.
Подозреваю, в угоду матери все идет не совсем по регламенту. Хотя я ожидал, что нам просто скажут идти в клинику и пересдавать анализы.
— Я рожала дома, так вышло, – Соня коротко поведала о том дне, когда я чуть с ума не сошел, когда узнал, что Соня до больницы не смогла добраться.
Ехал к ней, и трясло всего, как сейчас помню. Чудом в аварию не попал, а как приехал – увидел ее и красноватого младенца, до которого дотронуться было страшно.
— Значит, перепутать детей не могли, – услышал я заключение, и нас направили в клинику.
А заседание на этом закончилось.
— Уф, скорей бы все осталось позади, – Соня откинулась на сидении, пока мы ехали домой, а затем резко открыла глаза и повернула ко мне голову: — Кам, я же забыла тебе рассказать про Лёвушку. Или не забыла? – поморщилась Соня.
— Что?
— В тот день, когда я Марика рожала помнишь, что в городе творилось? Мама в панике была, я совсем отключилась. То в сознании, то без сознания. Галлюцинации какие-то, бред сумасшедшего. Мне что только не мерещилось, – Соня встряхнула волосами. — А потом мама привела эту повитуху, помнишь, я говорила?
— Помню, – нахмурился я.
Всегда считал это идиотизмом – дома рожать. Но в тот день чужая глупость спасла жизнь Сони.
— Это же Дарина рожала! Мама бегала по соседям. У нас же часто жильцы меняются, вдруг врач какой заселился. И вот, повезло, встретила эту повитуху. Мама говорила, что она духовная акушерка, может вообще шарлатанка, но мне помогла. Я, правда, этого вообще не помню. Но, согласись, получилось странно? – мягко улыбнулась она мне. — Дарина мне жизнь спасла тем, что рожала в тот же день, что и я. Как и Лёвушка. И они с Марком с совсем небольшой разницей во времени на свет появились. А теперь оба они у нас живут. Забавная
Я кивнул, выслушав Соню. Да, поразительно что оба мальчишки теперь у нас, и… черт, что-то не так. Дарина рожала дома, Соня тоже.
— Одна акушерка, – пробормотал я, но Соня восприняла это как вопрос.
— Да, я же сказала.
Одна акушерка. Один дом. Две рожающие женщины, одна из которых наркоша, а вторая отключилась от боли. Два младенца. Мать Сони, давно уже мертвая, и…
Нет, не может быть!
— Сонь, а что за акушерка? Ты знаешь ее контакт? – спросил я.
— Зачем тебе?
— Просто ответь.
— Нет, – пожала она плечами. — Я даже имени не знаю, если честно. Не помню ее. Мама знала, Дарина, наверное, знает. А теперь ответь, зачем тебе это?
Затем, что я, кажется, понял кое-что важное, либо же я схожу с ума, и придумываю детектив на пустом месте. Но, в любом случае, как мне Соне сказать, что возможно, Марк не ее сын?!
Если это неправда, она зря разнервничается.
А если правда, то вынесет ли она это?!
Вот черт.
— Зачем? Поблагодарить ее нужно. Говоришь, Дарина должна знать имя-фамилию повитухи? Давай прокатимся до ее дома?
Дарины дома не оказалось. Кристина сказала, что девушка ушла «гулять», а значит, придет утром.
Вернее, приползет, переночевав в каком-нибудь притоне.
Утром мы снова поехали сдавать анализы, и у нас с Марком взяли не только кровь, но и слюну.
— Ты как? – Соня прикусила губу. — Не…
— Не стану ли я снова тебя упрекать и заставлять признаться? Нет, – поморщился я.
Черт!
Вчера вечером я снова забрал детей, из-за чего Соня кипела, как чайник, и тихо, а иногда и не очень тихо, возмущалась, что я потерял совесть, и она тоже хочет с мелкими возиться. Обычно я был рад именно этому – просто играть с детьми, вызывать у них смех, укачивать. Меня мелкие всегда любили, да и я сам детей как-то больше люблю, чем взрослых. И когда Марка кормил, баюкал, утешал, я забывал на время, что он «нагулянный».
Обычно да, я просто играл с ними, и сам из-за этого успокаивался. Так на меня мелкие и Соня действовали. Но вчера…
Вчера я по-настоящему искал не только свои черты, но и черты Сони в детях. Искал, и находил их, но не в Марке, а в Лёве. Губы у него мои, и цвет глаз тоже, а вот форма их чуть миндалевидная, как у Сони. Скулы мои, немного азиатские, выступающие. Все это смягчено, чуть смазано, это не взрослый, не подросток, это почти младенец, но если смотреть, то увидишь.
И я увидел. Или просто хотел найти? Родного сына и оправдание Соне?!
— Хорошо что не будешь, а то я уже устала, – слабо улыбнулась она, и я впервые за долгое время вгляделся в глаза бесконечно-любимой девушки.
Позже к любви примешалась ненависть, но любовь-то не прошла.
А в ее глазах теплота, усталость и разочарование.
Что в них будет, когда она узнает, что Марк не ее сын? И что наш ребенок столько месяцев был в руках наркоманки? Что именно я позволил этому случиться?!
— Дедушку выписывают, – вскрикнула девушка. — Он мне написал, уговорил врачей домой его отпустить. Кам?