Рецепты Апиция. Миссия 3
Шрифт:
Люди начали шептаться, их вера во всемогущество покровительницы начала давать трещину. Если можно отречься от неё и получить избавление от ночных мук, то, многие так и сделали. Страх перед предводительницей больше не играл важной роли. Людей держала только жажда наживы, уже частично удовлетворённая за время пути и стоянки.
На счастье этих слабоумных и слабоверных, через месяц прибыл сам богоравный император Домициан со своим знаменитым легионом, состоящим из одарённых и иудейских сектантов, которым не страшны даже чужие боги.
Эти истории все знают наизусть, их показывают
Толпа мародёров радостно приветствовала императора, восседающего на красной кобылице великой стати, ступающей так, что даже трава под её копытами не пригибается. Она словно парит по воздуху. Да и этого нельзя исключить, ведь и её божественное происхождение тоже известно многим.
Но император лишь бросил гневное: «Маловерные!», - и первым делом отправился поклониться Минерве.
– Я рада, что ты раскаялся мой самый возлюбленный из смертных, почти равный нам, богам, - этот голос услышали все, от него даже дрогнул туман Апиция.
Император, преклонивший одно колено и опустивший голову перед Минервой, хлопнул себя кулаком в грудь:
– Приказывай, о великая!
На мраморном лице изваяния появилась довольная улыбка, но она замолчала на какое-то время. Никто не сомневался в том, что разговор ещё не закончен. Не было сомнений в присутствии богини. Она смотрела в сердца каждого, проверяла их решимость и готовность действовать.
Последний раз нечто подобное чувствовали только те, кто несколько лет назад присутствовал на сатурналиях, когда отступник Апиций (тогда ещё не заблудший, верный гражданин и почитатель праведных богов) принёс кровавую жертву на арене цирка.
– Дозволяю научить всех моих верных почитателей молитве, изгоняющей зло, - наконец раздался приказ, после которого божественное присутствие начало ослабевать и окончательно исчезло, когда Домициан опять ударил кулаком по лорике, сделанной из чешуи чудовища:
– Я исполню твоё повеление, о, мудрейшая!
Не сразу, ох, не сразу пришедшим вершить правосудие позволили узнать заветные слова. По армии грабителей разбрелись те, кого называют мессиане, и они начали с того, что поведали об истинном боге, умершем, чтобы избавить людей от первородного греха. Он смыл его своей кровью, сделав души всех людей первозданно чистыми.
Каждый был обязан каяться в грехах, а спустя несколько дней всем было предложено отречься от заблуждений, в том числе и от языческих богов. От римских богов!
Конечно же, на такое могли пойти далеко не все. Да что там говорить, далеко не все согласились, но были и те, кто считал, что обрести могущество противостоять одарённым было бы очень полезно. И такие тоже нашлись.
Армия разделилась, и назревал конфликт, который удалось погасить только с помощью легиона Домициана. Они лупили всех без разбора, едва вспыхивал очаг недовольства.
Только с тумаками до людей, достойных сынов Рима, начало доходить, насколько странен этот легион. И насколько велик их император, раз смог примирить такие противоположности. Среди его легионеров немало одарённых, но те вполне искренне проповедовали иудейское учение. И от этого их Сферы не тускнели, а Дары не ослабевали.
Эти «мудрецы» знали из уличных представлений, что большинство из одарённых личного легиона Домициана сами убили бога-покровителя, древнего, пытавшегося воплотиться, и только с его смертью получили Дары при посредничестве богомолообразных чудовищ. Только никто не связал эти события вместе, не подумали, что смерть бога-покровителя не обязательно означает лишение дара. Иногда это посев благодати.
Домициан весьма поднаторел в искусстве управления общественным мнением. Из разговоров с Апицием он понял, насколько большая сила сокрыта в этой «политтехнологии». Римляне и сами мастера управлять мнением толпы, распускать слухи, делать подарки, подкупать избирателей и чиновников. Только в этом времени ещё никто не свёл все эти подлости в единое искусство политической науки. А вот Апиций, говоря с Домицианом, даже сам того не подозревая, натолкнул того на много мыслей о том, каким должен быть настоящий император, как управлять не только явно, но и тайно.
Можно принудить народ Рима терпеть унижения, а можно сделать так, чтобы они пришли к нему и сами потребовали, чтобы их честь и достоинство унизили. И ещё будут благодарить! Главное, посеять и подкормить навозом эти нужные мысли. Кстати, о навозе как удобрении тоже рассказал Апиций, изрядно удивив будущего императора, что об этом все знают уже почти тысячу лет в том числе и в империи. Только вернувшись в Рим, он узнал, что это не совсем так: знать-то знают, но пользуются далеко не все. Просто потому, что скотоводческие и растениеводческие хозяйства не так уж часто объединены. Домициан лично повелел нескольким латифундиям обмениваться «сокровищем». Естественно, за счёт тех, кто выращивал растения. Пришлось заставлять их силой - иногда всё-таки, путь насилия самый быстрый, если речь идёт о небольшом количестве недовольных.
А вот о минеральных удобрениях Апиций рассказывать не стал, правда, намекнул, что земли около Везувия не просто так особенно плодородны.
Апиций. Домициан каждый раз скрипит зубами, вспоминая о нём. А вспоминает он его нередко. За время похода они о многом говорили, и император теперь жалеет, что частенько срывался на него, обрушивая немилость. Ох, как много полезного можно было от него узнать даже не из его книг во сне, а просто из случайно оброненных фраз. Теперь приходится вспоминать нелепости и несуразицы в его речах и заново обдумывать, какие смыслы прячутся за этими "глупостями".
– Император! Мы сделали, что смогли, - доложил глава мессианской общины в легионе. Его титулуют как «апостолус». Когда-то и Домициана иногда называли так же за то, что он распространил культ в легионе. Но теперь этот титул звучит всё реже. Сначала он думал, что подействовали его слова, чтобы не использовали латинизированное греческое слово, ведь его можно заменить на «легатуса», Не очень удобно, смешение понятий происходит, но Домициану даже в этом деле, пованивающем иудейской сектой, хотелось патриотизма.