Рецепты Апиция. Миссия 3
Шрифт:
Оказалось, что дело не в слове, а в изменении отношения к нему. Сработали уловки Апиция. последователи мессии разделились на тех, кто считает Домициана лжемессией, и тех, кто колеблется. Но никто не признаёт в нём второго мессию, как он хотел.
Очередной раз скрипнув зубами, император распорядился:
– Начинаем через час.
И они начали.
Даже образ Минервы пришлось унести подальше от колдующих сектантов. Такой великой богине и то невыносимо находиться рядом с разъедающей божественную сущность магией. Она потребовала через фламина, чтобы её отнесли настолько далеко,
Туман под натиском богоборцев таял, будто снег под горячей струёй. Все каратели воспряли духом: если уж сама Минерва не может противостоять коллективной силе тысяч мессиан, то что говорить о каком-то Апиции и его покровителях, незначительных богах, у которых не так уж много почитателей!
Передовой отряд из легиона Домициана, усиленного «ополчением», имеющим опыт воинской службы, пробирался в глубь вражеской территории под прикрытием проверенных религиозных фанатиков и новообращённых.
Видя, какая сила им, простым людям дарована, вера неофитов в единственного истинного бога усиливалась, а по мере этого, росли и их силы. Синий туман расступался, таял, боясь соприкоснуться с голосами, цитирующими священные строки.
Свидетели этого больше всего удивлялись вовсе не силе смертных, а тому, что на Домициана эта магия не влияла ни в малейшей степени: его рыжая кобыла всё так же легко ступала посередине процессии, едва касаясь вершин травинок. Казалось, что вот-вот, и она взлетит, пойдёт прямо по воздуху. И такое тоже бывало: иногда в траве образовывались прогалины, ямы, но волшебное существо не оступалось, не припадало, а продолжало идти по невидимой воздушной дороге.
Но и сам Домициан, будто красуясь, без тени смущения применял свои божественные Дары. Кое-где он изменял ландшафт, чтобы сделать свой путь безупречно прямолинейным.
Люди Неаполя, попавшие под действие звуков процессии, будто просыпались ото сна. Как едва прогнавшие дрёму, они принялись тереть глаза потому, что вдруг неведомым образом разглядели туман, невидимый для них ранее.
Два дня продолжалось очищающее шествие, и вот вдалеке туман растаял и показал довольно высокую насыпь из пепла, туфа и прочих вулканических камней.
– Разбираем лагерь!
– приказал Домициан.
Недоумение посторонних быстро развеяли члены легиона: без разведки и подготовки на такого противника как Маркус Габий Апиций не осмелится напасть даже великий император, богоравный Домициан. Бесполезные смерти никому не нужны.
Богоравный одарённый даже помогал разбивать лагерь, применяя свой Дар управления землёй - после буйства Везувия не так-то легко найти действительно ровную площадку.
Именно за этим занятием его застал неожиданной гость.
– Добрый друг Домициан! Как я рад, что ты зашёл меня навестить, - голос Апиция, а его многие узнали, прозвучал точно так же, как когда-то речь самой Минервы: не звуком, а прямо в головах. Определить, где он сам, никто не мог.
И даже сквозь звуки гимна проникло ощущение присутствия чего-то божественного.
Туман рывком сузил кольцо вокруг лагеря: сердца неофитов дрогнули, их вера ослабла, а вместе с ней и возможности менять реальность,
– Почему гостеприимный хозяин не встречает своего императора?
– легионеров охватило чувство гордости за смелость своего предводителя. Домициан держался как подобает императору великого Рима: гордо и высокомерно.
– Разве?
– в этот раз голос раздался не в головах. Его источник вполне видим.
Апиций стоял посреди ещё не до конца воздвигнутого лагеря и ухмылялся самой гнусной плотоядной улыбкой, какую только можно себе вообразить.
– Что ж вы встали у порога? Приглашаю зайти... Если не побоитесь, - нагло заявил он.
Люди ощетинились дротиками, выстроили стену из щитов, но император вскинул руку, останавливая от необдуманных действий: Дар не утратил только сам Домициан, а Апиций силён. Это чувствуют даже неодарённые. Да и логика подсказывает, что плевать он хотел на гимны: вокруг него так и клубится синий волшебный туман, формируя подобие не то одеяния, не то доспехов.
***
Возвращаем слово Маркусу
Извините, но я не могу долго рассказывать, что происходит. Просто дело в том, что мне с трудом даётся человеческая речь. Нет-нет, я не разучился говорить. Проблема не в этом: мне пока ещё трудновато концентрироваться на одной ветке событий. Разум распараллелился после одного события... Потом! Всему своё время. И так трудно. Так что постараюсь рассказать всё коротко, а вот "последовательно" не обещаю.
Цепочку событий запустила неожиданно клюнувшая мне в висок мысль: а какого чёрта я цепляюсь за этот мир? Зачем пытаюсь его изменить? Это чужое мне место, а теперь ещё и враждебное. В противостоянии с богами я долго не протяну, а они те ещё мастера придумывать вечные муки для особо дерзких. Полистайте какие-нибудь сборников античных мифов, и, желательно, не в детской версии, всем знакомой. Смотрите ту, что без купюр.
Вот я и решил: "Домой, пора домой!"
Да, мой старый мир тоже не подарок, но уж если менять, то его. Благо, мне там никто и возразить-то не сможет. Жаль только, что кроме Домициана никто не способен протолкнуть мою душу назад, сквозь время и пространство. Пришлось создавать видимость готовности восстановить "взаимовыгодное" сотрудничество.
Как вы понимаете, всё, что я устроил мне одному не по силам. Но я относительно легко смог убедить моих покровителей за меня «впрячься». Как я это сделал? Да просто: они же боги низших потребностей, близким к рефлексам. Оттого их всегда обходят всякие богини мудрости как Минерва или Марс-воин, то есть кое-что понимающие в тактике и обмане.
Убедил их помогать мне переселиться в мой прошлый мир легко: рассказал, что там, откуда я пришёл, население Земли 8 миллиардов, а это значит в разы больше силы для богов, особенно без какой-либо конкуренции. Боги же - это всё равно что гигаваттные электростанции, а но это бесполезная мощь, ибо где-то далеко. Чтобы они эту силищу проявили в нашем мире, мы протягиваем к ним провода, кабели и тонюсенькие жилки - кто на что способен в меру веры, жертв и десятка иных факторов. Строим для них связь нашей реальностью.