Речная нимфа
Шрифт:
— А где мой отец? Где Кэди? — спросила Жоржетта упавшим голосом.
— Чегой-то ты тут делаешь ночью? — осведомился Эйб, распространяя вокруг густой запах виски.
— Где отец? Он тут был? — продолжала задавать вопросы девушка, глядя в мутные глаза старика.
— Чего? — раздраженно переспросил тот и постарался сосредоточиться. — Луи-то? А где ему быть, как не на пароходе — на «Вильяметте», значит. А какая муха укусила твоего братца, я и вовсе не ведаю…
Вошел Пирс, низко пригнувшись, чтобы не удариться о балку.
— Это еще что
Сколько Жоржетта его помнила, он терпеть не мог, когда его отвлекают от святого деда, то есть от выпивки.
— Я Кингстон, — заявил Пирс. — С кем имею дело, позвольте узнать?
— А я Громан. Приглядываю за этой посудиной до возвращения Луи.
— Ну, хорошо, а где же Кэди? — спросила Жоржетта.
— Нету.
— То есть как это «нету»? Он что, ушел?
— Ага. И притом далеко и надолго. На той неделе мы возили лес на побережье, и какой-то капитан сманил его с собой в море. В океан, значит. Не то у него кто-то лихорадку подхватил, не то еще чего… словом, ему нужен был матрос, а твой братец и рад стараться.
— Как же так? Даже не попрощался…
— Это почемуй-то? Он оставил письмецо.
Эйб повернулся, едва не потеряв равновесие, и начал шарить на полках посудного шкафа, бормоча «сюда же клал, ей-богу» и тому подобное.
— Нету, — буркнул он наконец. — Может, среди бумаг в столе? Где ключ, он мне не сказал, так что мое дело маленькое. Ждите. Вернется Луи, враз все откроет и найдет.
— Да уж, — тихо произнес Пирс и хмыкнул. — Хороша семейка!
Жоржетта чувствовала себя подавленной. И отец, и брат скрылись неизвестно где, и «Мечта Элен» торчала у причала в бездействии, когда они так нуждались в каждом центе.
— Не знаешь, он не договорился с Симмонсом на эту неделю о перевозке груза?
— Мне до этого дела нет. Сказано, караулить пароход, пока хозяева не вернутся, — я и караулю. Не в одиночку же мне его водить! У меня всего две руки, не четыре. Кэди-то, он вот что сказал: папаша, мол, теперь при деле и хорошо зарабатывает, чего ж мне сидеть сиднем, пора и мир повидать. Это самое он и сказал. Ну что? Расплатимся, да я пойду себе. Деньги-то есть?
— Что? Ах, деньги! Я… у меня…
— Сколько молодой Пакуин вам должен? — вмешался Пирс, не понимая, как эти слова сорвались с его губ.
Еще недавно он готов был надрать мальчишке уши, а теперь собирался решать за него очередную проблему. Судя по тому, что большие медно-карие глаза Жоржа обратились к нему в безмолвном изумлении, тот еще меньше ожидал чего-то подобного.
Старый выпивоха помолчал, хитро поблескивая внезапно прояснившимися глазами.
— Пятнадцать долларов, — заявил он, делая попытку выпрямиться и расправить плечи, в результате чего чуть было не завалился на плиту.
— Что?! — воскликнула Жоржетта, вне себя от негодования. — Мы сроду столько не платили!
— Твоя правда, пострел, — миролюбиво признал Эйб, — я просто немного округлил. Должок-то, сказать по правде, всего четырнадцать.
— За
Жоржетта повернулась было к двери, но ее остановил ехидный голос Эйба:
— Твой братец забрал все денежки подчистую.
— Что?! — Она не верила своим ушам.
— На дрова он мне, конечно, оставил, не то бы мне не добраться сюда с побережья. А остальное забрал.
— Врешь! — Жоржетта стиснула кулаки и двинулась на старика. — Ты вскрыл ящик, забрал деньги и пропил! Жалкий, ничтожный мешок тряпья! Убирайся с нашего парохода, пока я добрый!
К удивлению Пирса, старый пропойца отступил на пару шагов, вслепую нашаривая за спиной опору. Губы его беззвучно шевелились.
— Старого Эйба еще никто не обвинял в краже, спросите кого хотите! — наконец обратился он к Пирсу, очевидно, как к нейтральной стороне в споре.
Тот перевел взгляд с него на рассерженное лицо Жоржа и покачал головой. Бессмысленный разговор начинал утомлять его. Пирс достал из кармана десятидолларовую банкноту и протянул Эйбу Громану:
— Думаю, вам лучше покинуть пароход.
Старик молча принял деньги, нахлобучил на голову совершенно бесформенный головной убор и, повернувшись, погрозил Жоржетте пальцем.
— Я скажу Луи, что ты совсем не уважаешь старших.
— Мне тоже будет что порассказать! — огрызнулась она.
— Прощайте, мистер Громан, — сказал Пирс так звучно и внушительно, как только мог.
Старый пропойца удалился, спотыкаясь и ворча что-то себе под нос.
— Невелика потеря! — крикнула Жоржетта вслед Громану и, сердито сопя, повернулась к Пирсу. — Он просто никчемный враль. Чтобы Кэди взял деньги и сбежал…
— Ну да, в вашей семье так не принято, — с сарказмом заметил Пирс. — Довольно болтовни! Свари лучше кофе. У меня вся спина мокрая по твоей милости, надо хоть как-то согреться.
Он чувствовал, что за один только день мальчишка совершенно исчерпал его терпение, и даже желание вернуть его капризную сестричку померкло перед настойчивым желанием заткнуть кляпом его болтливый рот.
На лице Жоржа возникло туповатое выражение деревенского увальня, не понимающего, о чем речь. Как будто это не он всю дорогу из вредности терся о спину Пирса! Тот чуть было не высказал все это, но тут дверь с грохотом распахнулась. Он повернулся с мыслью: «Ну а теперь-то что еще?»
На камбуз ворвались двое с «кольтами» в руках — Стокер и какой-то незнакомец.
— Мистер Стокер! — пискнул перепуганный Жорж, бросаясь за стол.
Лицо Стокера, и без того не отличавшееся приятностью, сейчас выглядело почти безобразным в своем злобном торжестве:
— Я подумал, что самое время заглянуть на огонек и получить то, что мне причитается. Надеюсь, мистер Кингстон не против?
Пирс покосился на своего протеже. У Жоржа был такой вид, словно он только что съел лимон.