Red is my favourite colour

bzlkt

Других вариантов не оставалось, потому как меня распирало от желания поделиться с кем-нибудь всем тем, что творилось в душе. Возможно, обстановка в «Трёх мётлах» расположит к разговору, и мы сможем слиться с толпой расслабляющихся студентов.

***

Сойдя с поезда и завидев вдалеке очертания такого знакомого и одновременно чужого для меня города, я резко умолкла, поглощённая волнами печали, хоть мы и весело болтали с профессором всю дорогу сюда.

Шагая чуть позади Альберта, я украдкой поглядывала на проносящихся мимо горожан: юркие силуэты спешили оказаться в объятьях любимых после долгой разлуки, другие же, осунувшись от грусти, брели вдоль платформы, только что проводив своих близких.

Шумный

город всем своим величием обрушился на голову, как только мы вышли из здания вокзала. По мостовой туда-сюда сновали торопыги в костюмах, всё поглядывая на часы: они, верно, даже не запоминали время, что увидели — суетились просто по привычке. Дамы в пышных юбках медленно прохаживались вдоль витрин, засматриваясь на красивые туфли, которые были им не по карману. Шаловливые дети отзывались звонким смехом где-то в глубине дворов, а цоканье лошадиных копыт о камень больно било по ушам. Я совсем отвыкла от звуков города.

Мечтательная полуулыбка не сходила с моих губ, пока я обводила округлившимися глазами расстилавшийся вид. Мне хотелось всё потрогать: стекло витрин, жёсткую и гладкую шёрстку экипажных лошадей, твидовые кепи мальчишек, раздающих газеты у дороги. Улицы полнились самыми разными звуками, от которых кружилась голова, и хотелось закрыть уши ладонями. Вдруг я юркнула в проулок, потянутая профессором за рукав куртки.

— Не зевайте, душа моя! Вот здесь наша гостиница. — Он горделиво и как-то скомкано повёл рукой, топчась на пороге перед большой деревянной дверью с колокольчиком над ней. Я потянулась за палочкой в карман, намереваясь ею позвонить в звонок, но профессор испуганно остановил мою руку. — Что вы, деточка. Хотите, чтобы какой-нибудь маггл упал в обморок при виде ваших фокусов? — Его глаза заискрились насмешкой, а я тотчас стушевалась, втянув голову в плечи. Вот растяпа! Совсем не подумала.

Он позвонил в колокольчик, и через пару мгновений на пороге появилась приятной наружности пожилая леди, вальяжно сложившая руки спереди на складках юбки. Профессор протянул ей какую-то бумажку, и она, поднеся к глазам миниатюрное пенсне, внимательно ознакомилась с написанным. Затем довольно закивала и жестом пригласила нас внутрь. Моя рука уже еле держала тяжёлый чемодан, и чего я туда положила такого? Мне не терпелось оказаться в комнате и избавиться поскорее от ноши.

Небольшая стойка-ресепшен забавно выделялась среди остального выдержанного в строгости интерьера: молоденькая девушка, немногим старше меня, обложилась со всех сторон чашками с чаем и разного рода безделушками: веером, серёжками, какими-то открытками, помадой, конфетами и многим другим. Пожилая леди, провожающая нас к стойке, грозно зыркнула на девушку, и та встрепенулась, отстраняя ото рта кружку с горячим чаем. Должно быть, мы находились в компании владельцы гостиницы и её юной родственницы, — дочери или племянницы — которая подрабатывала здесь в качестве ресепшионистки. Я мило улыбнулась девушке, встретившись с ней глазами. Мой ласковый взгляд, по-видимому, её успокоил, и она уверенно расправила плечи, протягивая какие-то бумаги профессору на подпись.

Маленькая и уютная, гостиница дышала активной жизнью: в общей зале за журнальными столиками сидели мужчины и играли в шахматы. Как непривычно было видеть обычные, а не волшебные. Откуда-то из глубины комнат доносился запах еды, и в моём животе недовольно заурчало. На завтраке я сегодня не появилась, прозевав всё на свете. У стойки на креслах сидели дамы и держали на руках маленьких белых собачек, о чём-то полушёпотом переговариваясь друг с другом. Заворожённая атмосферой, я не сразу поняла, что мы можем подниматься в свои комнаты, когда профессор аккуратно

потянул меня за руку. Старые деревянные ступени по-домашнему уютно заскрипели под нашими ногами, и на втором этаже перед нами распростёрся на удивление длинный коридор однотипных дверей с разными выпуклыми цифрами.

— Наши девятнадцатый и двадцатый, — задумчиво пробормотал профессор, сверяясь с брелоками на ключах. Мне захотелось спросить, зачем ему ключи, если можно применить Алохомора, но я осеклась на полуслове, вспомнив нарекания Альберта.

Оставив меня одну в своём номере, профессор стремительно направился в курительную комнату — он терпел от самого вокзала, поскольку констебли тщательно следили за тем, чтобы в центре города не расхаживали мужчины с трубкой в зубах.

Я облегчённо положила чемодан на пол, озираясь по сторонам: комната была намного меньше нашей в Хогвартсе, но зато она не казалась такой холодной и пустой. Тёплых тонов шторы делали проходящий сквозь них тусклый солнечный свет более жёлтым, что добавляло уюта и комфорта. Достаточно большая кровать на первый взгляд выглядела мягкой, но я не спешила сесть — хотелось как следует всё осмотреть. В комнате стоял небольшой книжный шкаф с парой-тройкой книг: Оскар Уайльд, Диккенс, Джейн Остин… Я мечтательно провела кончиками пальцев по корешкам, стирая с них тонкий слой пыли. Мой взгляд наткнулся на причудливую вазочку, в которой не было цветов. Стало как-то грустно, и я поникла. Мне когда-нибудь дарили цветы? Помнится, Гаррет… На этом имени я поперхнулась той болью, которую он мне причинил, и поспешила отогнать всякие о нём мысли. Я повела плечами, пытаясь стряхнуть с них паутину липкого напряжения. Опустившись на пол, отщёлкнула замки на чемодане — оттуда целой непонятной кучей повалили вещи.

— Мерлин, что же со мной было этим утром, что я так собиралась? — бурчала я, раскапывая эту гору.

Кожу пальцев будто обожгло, когда я дотронулась до странной вещи, выбивающейся из массы других. Я осторожно и боязливо вытянула тяжёлый серый пиджак, тут же окунаясь в древесный запах, исходящий от него. Воспоминания вихрем охватили и стянули душу болью, отчего по коже поползли мурашки.

— Как ты тут оказался? — недовольно процедила я, скидывая его на кровать.

В голове яркими цветными птичками взлетели события трёхдневной давности, ноги стали ватными, и я обрадовалась, что сижу на полу, а не стою — иначе бы точно упала.

На плечи вмиг навалилась тяжесть, и я воочию увидела, как отдаляется спина Себастьяна, пока мои глаза застилают горячие слёзы обиды. Мне надоело себя жалеть, но жизнь как будто издевалась, подкидывая всё новые и новые испытания. Я зябко обняла себя за плечи, привалившись виском к каркасу кровати. Чёрт, почему он не пришёл за своим пиджаком? Почему я не могла вспомнить все эти дни, чей он? Надо сконцентрироваться и попытаться освежить память, что же было после того, как девочки нашли меня под лестницей?…

Я сосредоточенно массировала виски, закрыв глаза. Под прикрытыми веками начали появляться бесцветные смазанные картинки, а затылок отозвался тупой ноющей болью.

***

Ещё не зайдя внутрь, мы уже с улицы отчётливо различили визги, смех и стук кружек друг о друга. «Три метлы» снова в ударе, но от осознания этого мой живот скрутило волнением. Я пожалел, что согласился, потому как сейчас мне хотелось тишины и уединения. Я настороженно покосился на Леандера и Оминиса, о чём-то болтающих друг с другом, и сглотнул вязкую слюну беспокойства. Похоже, чтобы сегодня расслабиться, мне нужно будет порядочно выпить.