Редакционное задание
Шрифт:
Тихомиров хмыкает:
— Почему я?
— Потому что я знаю вашу историю — вы одержимы Дариной Воравских.
— У вас устаревшие сведения, уважаемый Лев Аристархович. Она уже два года как Тихомирова. Мы любим друг друга, и скоро у нас будет ребёнок.
— Невероятно! — восторженно произносит Зорин. — Значит, как и предполагали Давыдовы, механизму, запущенному Правовым, можно сопротивляться…
— Нет, — говорит Кирилл, — я вовсе не сопротивлялся. Я наслаждался… Каждым мгновеньем, наполненным
— И я!
— И я!
Со всех сторон раздаются возгласы. «Идеальные» вскакивают со своих мест.
И в это же время нежно всхлипывает Лариса:
— Пашенька! Ты очнулся!
Её славный воин обводит собравшихся непонимающим, немного одуревшим взглядом, и натыкается на Марту.
— Что она здесь делает? — зло хрипит он.
— Это Марта. Внучка профессора Зорина, — поясняет Лариса.
— Это сучка, которая разбила мне сердце! — А это, — он кивает на Зорина, — тот самый дедок, который втулил мне квартиру.
— Что значит «втулил»? — удивляется Лариса.
— Ну, в буквальном смысле сунул в руки ключи и сказал срочно переезжать.
— Значит, ты её не покупал?
— Конечно, нет. Откуда у меня такие бабки. Более того, я успел её заложить до того, как нас оттуда забрали…
Лариса вскакивает и отпрыгивает от него, как от ядовитого жука.
Ираклий произносит:
— Я же предупреждал.
И Кирилл достаёт рацию и говорит:
— Всё, занавес. Пора прекращать этот фарс, — и поднося аппарат к губам: — Начинайте!
И на несколько мгновений повисает зловещая тишина…
Глава 15
Всё завершается даже слишком быстро. Врывается полиция, ОМОН. Зорина окружают, просят пройти с ними. Говорят, правда, с ним предельно вежливо, всё-таки известный в городе юрист.
Когда он проходит мимо меня, всё ещё стоящей в объятиях Ираклия, и, чуть приостановившись рядом, по-доброму, как сказочный волшебник, улыбается мне:
— Блестящее расследование, Олеся Николаевна!
Я пожимаю плечами:
— Разве?
— Вне всякого сомнения. Всех фигурантов вывели на чистую воду. Можно сказать, из-за вас все здесь и собрались. Рад, что не ошибся в вас.
Он с горячностью трясёт мою руку, а потом сам, гордой походкой победителя, направляется к двери. И я понимаю: партия ещё не сыграна до конца, будет ещё ни один тур.
Марта убегает следом за дедушкой, что-то крича про то, что она — известный писатель и всем устроит. Лариса, пользуясь случаем, сдаёт Павла правоохранителям. За то что получает от него гневный взгляд.
— Ещё одна стерва! И снова разбитое сердце!
Лариса хмыкает, в её льдисто-голубых
— А ты много думал обо мне, когда влезал в эту авантюру с квартирой?! — она почти кричит.
— Я думал о нас! Мне было не потянуть такую квартиру, а тут удача сама в руки!
— Так думал, — со слезами кричит Лариса, — что не вылезал из букмекерской конторы?!
— Да! — огрызается Пашка. — Я хоть пытался зарабатывать!
Полицейский, наблюдающий эту картину, наконец, устаёт слушать препирательства и встревает между ними:
— Так, гражданочка, если у вас есть, что предъявить этому парню, — едемте в отделение, и вы там всё понятно изложите в своём заявлении.
— Ты же не напишешь на меня заявление? — бледнеет Пашка.
— Ещё как напишу! — решительно заявляет Лариска. — Все твои тёмные делишки, которые покрывала, на белый свет вытащу!
— Вот же сучка! Я же ради нас!
В результате их обоих уводят из зала.
Ещё раньше мимо нас проносят жреца и Правова. С ними тоже теперь будет разбираться правосудие.
Расходятся и остальные «идеальные». Не слежу — кто куда. Мне не до того. Я теснее прижимаюсь к Ираклию и устало шепчу:
— Поехали домой.
— Обязательно, детка, — говорит он, — но не сейчас.
Удивляюсь, слегка обижаюсь, бормочу:
— Почему?
— Потому что в моей машине этот парень… выбраковка… мне нужно отвезти его в один реабилитационный центр. Кажется, чуваку так промыли мозги, что он окончательно крышей поплыл.
Киваю: мне не хочется расставаться, но я понимаю, что дела прежде всего, я и сама так бы распорядилась своим временем.
— Я позвоню тебе, — спешит успокоить Базиров. Наклоняется и целует меня в губы, обдавая жаром.
— Я буду ждать.
Он отрывается от меня, нехотя выпускает из объятий и идёт к двери.
— Ираклий, стой! — кричу вслед, опомнившись. — А как я доберусь отсюда?
Он бьёт себя ладонью по голове:
— Вот я лох! Идём, попрошу Кирилла тебя отвезти.
Тихомирова мы находим в соседней с залом комнате. Его ребята пакуют в коробки кипы бумаг. Сам Кирилл пролистывает одну, довольно толстую, папку.
Когда мы появляемся в поле зрения, он отрывается от своего занятия и сверлит Ираклия тяжёлым взглядом. Так обычно смотрят перед тем, как сообщить неприятную новость. И Тихомиров сообщает.
— У тебя была сестра?
Ираклий вздрагивает.
— Да, Лейла. Мама сказала, что она прожила лишь один день и умерла в роддоме. Мне как раз исполнилось десять, и я уехал в нашу школу… ну ты помнишь…
Кирилл вытаскивает несколько страниц из папки и протягивает моему визави.
— Лейла не умерла. Над ней тоже поставили эксперимент, но другой. Твоей матери отдали труп не того ребёнка.