Редактор Линге

Кнут Гамсун

— Тише! Нтъ, Хойбро!

Софи снова вошла въ комнату.

Хойбро уставился въ свою книгу. Безпокойныя мысли мучили его. Неужели онъ огорчилъ Шарлотту? Именно ее онъ мене всего хотлъ бы огорчить. И онъ не усплъ даже попросить у нея прощенія. Постоянно всплывала опять эта несчастная исторія съ велосипедомъ, стоившая ему столько безпокойныхъ часовъ. Да, это правда, онъ подарилъ ей велосипедъ и изъ-за этого былъ принужденъ совершить некрасивый поступокъ. Какъто, въ одно прекрасное утро, онъ пообщалъ ей велосипедъ, — она засіяла отъ этого, она была счастлива. Долженъ же онъ былъ посл этого сдержать свое общаніе? У него самого не было на это средствъ, и откуда было

ему взять столько дегегъ? Коротко и ясно: ему пришлось занять эти деньги; онъ получилъ ихъ въ банк, въ которомъ служилъ, на имя нкоторыхъ извстныхъ лицъ; короче говоря, — на подставныя имена. Но никто не открылъ его продлки, никто не поймалъ его на этомъ; поручительства были приняты, бумаги спрятаны и деньги выданы. Съ тхъ поръ онъ платилъ и платилъ аккуратно, каждый мсяцъ. Слава Богу, теперь оставалось немножко больше половины; онъ и въ будущемъ такъ же аккуратно будетъ выплачивать. И онъ будетъ длать это съ радостью, потому что онъ всего только разъ видлъ, какъ глаза Шарлотты просіяли отъ счастья, и это было тогда, когда онъ подарилъ ей велосипедъ. Никто, никто ни о чемъ не догадывается.

— Какъ долго не идетъ Фредрикъ! — говоритъ Софи.

— Фредрикъ общалъ намъ билеты въ театръ, если ему повезетъ сегодня, — объявляетъ Шарлотта.

Хойбро заложилъ рукой книгу и взглянулъ на нихъ.

— Вотъ какъ? Теперь понятно, почему наши барышни нетерпливы сегодня. Ха-ха!

— Нтъ, вовсе не потому. Фу! Какъ вы можете такъ говорить!

— Нтъ, нтъ, немножко и потому. Да почему бы и нтъ?

— А вы не бываете въ театр?

— Нтъ.

— Нтъ? Вы не ходите въ театръ? — спрашиваетъ также и Софи.

— Нтъ, я не хожу.

— Но почему же?

— Главнымъ образомъ потому, что это меня не интересуетъ, мн это кажется самой скучной глупостью. Мн такъ надодаетъ это ребячество, что я готовъ встать посреди партера и кричать отъ неудовольствія!

На этотъ разъ Софи уже больше не возмущается.

Нужно имть снисхожденіе къ необразованному человку.

— Какой вы бдный! — говоритъ она.

— Да, правда, я очень бдный, — говоритъ онъ и улыбается.

Наконецъ, въ прихожей раздаются шаги, и входятъ Фредрикъ и Бондезенъ. Они выпили по стаканчику вина и были возбуждены; они внесли съ собой прекрасное настроеніе.

— Поздравьте насъ! — крикнулъ тотчасъ же Бондезенъ.

— Нтъ, правда, все хорошо прошло?

— Объ этомъ мы ничего не знаемъ, — отвчалъ Фредрикъ. — Онъ только оставилъ у себя рукопись.

— Говорю вамъ, милыя дамы, это обозначаетъ, что рукопись будетъ напечатана. Это такъ принято. За это ручаюсь я — Андрей Бондезенъ!

Въ это время вошла фру Илэнъ, и посыпались вопросы и отвты. Они благодарятъ, они не хотятъ сть, въ честь такого дня они пообдали въ «Гранд» — вдь нельзя же было поступить иначе.

Они принесли съ собой бутылочку, — нужно выпить за успхъ.

И Бондезенъ тащитъ бутылку, оставшуюся въ карман пальто.

Хойбро всталъ и хотлъ уйти, но фру Илэнъ не пустила его. Вс были очень оживлены, пили, чокались и громко разговаривали.

— Что вы читаете? — спросилъ Бондезенъ. — Какъ, политическую экономію?

— Да, ничего особеннаго, — отвчаетъ тихо Хойбро.

— Вы, вроятно, много читаете?

— Нтъ, нельзя сказать; я читаю не особенно много.

— Во всякомъ случа, «Новостей» вы не читаете? Я не понимаю, какъ можно не читать этой газеты? А знаете что? Т, которые увряютъ, будто они никогда не читаютъ «Новостей», какъ я слышалъ, читаютъ ихъ на самомъ дл больше всхъ; да, если не ошибаюсь, я узналъ это изъ самой газеты. Нтъ, я сейчасъ говорю не о

васъ, сохрани Богъ! За ваше здоровъе! Нтъ, здсь не вы иметесь въ виду. Но скажите, пожалуйста, что вы имете противъ «Новостей?»

— Я, собственно говоря, ровно ничего не имю противъ «Новостей» — пусть он считаются чмъ угодно. Я просто не читаю ихъ, я потерялъ интересъ къ нимъ; мн кажется, что это очень смшной листокъ!

— Ну, вотъ, какъ вамъ это нравится! Что же, по вашему, это не руководящая газета? И она не иметъ никакого вліянія! Видли ли вы когда-нибудь, чтобъ Линге хотя на шагъ отступилъ отъ своихъ убжденій?

— Нтъ, я такого случая не знаю.

— Этого вы не знали, но нужно же знать, прежде чмъ говорить! Извините меня!

Бондзенъ былъ въ хорошемъ настроеніи: онъ говорилъ громко, длалъ рзкіе жесты руками; ничто не могло его удержать.

— Вы сегодня здили на велосипед, фрёкэнъ, — спросилъ онъ. — Нтъ? Но вы вдь и вчера не здили? Нужно быть усердне. Съ вашими прекрасными данными нельзя распускаться. Знаете что? Либлинъ долженъ играть каждый день по два часа, чтобъ не потерять техники. Вотъ такъ и со спортомъ. Нужно каждый день упражняться. За твое здоровъе, Илэнъ, старый другъ! Теб было бы тоже полезно поздить немножко на велосипед. Впрочемъ, ты сегодня доказалъ, что способенъ и на кое-что другое. Ну, выпьемте стаканчикъ за успхъ Илэна, за его талантъ! Поздравляю!

Онъ подслъ ближе къ Шарлотт и началъ говорить ей тихимъ голосомъ: она должна побольше выходить изъ дому, а то, чего добраго, и она примется за политическую экономію. А когда Шарлотта разсказала ему, что получитъ новое синее платье, онъ пришелъ въ восторгъ и говорилъ, что ужъ мысленно видитъ ее въ немъ. Хорошо было бы, если бъ онъ имлъ честь сопровождать ее въ этотъ день. Онъ просилъ ее объ этомъ; она общалась. Наконецъ, они начали говорить совсмъ шопотомъ, а остальные разговаривали громко. Было одиннадцать часовъ, когда Бондезенъ поднялся, чтобы итти домой. Въ дверяхъ онъ обернулся и сказалъ:

— Ты долженъ сторожить теперь свою статью, Илэнъ. Ты можешь найти ее въ газет завтра, или въ иной день; можетъ быть, она уже отправлена въ типографію.

III

Маленькая статья не появлялась въ газет ни на другой день, ни въ послдующіе. Недли шли за недлями, и ничего не было. Вроятно, она лежала въ масс другихъ мертвыхъ бумагъ на стол у редактора.

Линге было о чемъ другомъ подумать, кром ягодъ. Кром двухъ-трехъ передовыхъ статей противъ министерства, даваемыхъ каждый день, онъ долженъ былъ первымъ сообщать всякія новости, долженъ былъ слдить за нравственностью въ город, быть постоянно насторож, чтобы ничего не проходило мимо него во мрак и неизвстности.

Помощь, которую могъ бы въ этомъ оказать «Новостямъ» старый, легкомысленный листокъ, «Норвежецъ», была въ высшей степени скромная: бдный конкурентъ имлъ небольшое вліяніе или почти никакого вліянія, да онъ и не заслуживалъ большаго, потому что былъ очень умреннаго направленія. Незначительность «Норвежца» обнаруживалась больше всего въ его нападкахъ — ни размаха, ни сильныхъ словъ. Иногда онъ глубокомысленно высказывалъ кое о чемъ свое мнніе и успокаивался.

Если «Норвежецъ» наносилъ кому-нибудь удары, то тотъ спокойно могъ бы ему сказать: «Пожалуйста, продолжайте, это меня не касается, я не хочу вмшиваться». И если дйствительно кто-нибудь и получалъ ударъ, то получавшему казалось, что это случилось гд-то поблизости, — ударъ его не уничтожалъ, и онъ не терялъ почвы подъ ногами. Редакторъ Линге смялся, когда видлъ вс эти несовершенства.