Редкий дар Джеммы
Шрифт:
Муж подвел меня за руку поближе к королю и я поклонилась ему со всей возможной грацией. Я очень оробела, но крепкое пожатие Луиджи придавало мне сил.
— Расскажите мне о своем даре, милая барышня, — король говорил приветливо и добродушно.
— Ваше величество, я могу видеть магию в других людях, даже в детях, пока они ещё сами не проявили свой дар. Вот к примеру, я вижу, что у этого молодого господина дар отличать правду от лжи. Я готова показать свой дар и на других людях.
— Этого господина зовут Оттавио де Ринальди и он подтверждает сейчас правоту ваших слов. Никто не сможет солгать мне безнаказанно,
— Ваше величество, я выросла среди нищих, а в двенадцать лет попала в приют при монастыре. Там были довольно строгие порядки.
— И неужели в монастыре не знали о вашем даровании?
— Все знали, ваше величество. Все воспитанники, монахини и сама настоятельница.
— Мне это не нравится, баронесса, — король нахмурился, — Мой отец, Карлос Первый, издал указ, что все, обладающие даром, должны служить лично королю, а за сокрытие такого лица полагалась смертная казнь. Вы знали об этом, сударыня?
Я похолодела и ощутила слабость в руках и ногах. Убивать несчастных монахинь совсем не входило в мои планы.
— Пощадите, ваше величество! — я упала на колени, — Я знала об этом указе, но мне запретили отлучаться от монастыря и говорить кому-либо о своем даре. Не убивайте монахинь, прошу вас!
— Так-так, очень интересно, баронесса. Расскажите мне все о вашем монастыре и почему они скрывали от меня вашу особу?
И тут меня прорвало. Я говорила и говорила. Рассказывала все без утайки. Про то, как лично участвовала в отборе детей в приют, про то, сколько детей там находится, про их магические таланты и так далее.
Король меня не останавливал, но все больше и больше хмурился и поглядывал на Оттавио. Тот всем своим видом подтверждал, что я говорю чистую правду.
Единственное, о ком я не рассказала — это о Мауро, убийце Карлоса Первого. Мне было очень больно и страшно от мысли, что с ним будет за его преступление. И я решилась скрыть его местонахождение даже от короля. Но все равно я теперь думала о том, что Мауро надо куда-то убежать из приюта, а то если узнают, что он умеет превращаться в дракона, беды не миновать.
Когда я закончила говорить, у меня уже не было сил. Для короля было большим открытием, что кто-то может обладать магическими способностями и не быть при этом аристократом. Карлос Второй ещё долго спрашивал всякие подробности о настоятельнице и архиепископе. Наконец, он вручил мне браслет, означающий, что теперь я под его охраной и наконец-то отпустил нас обоих — меня и Луиджи.
В тот день я слегла с сильной головной болью, у меня не было ни сил, ни желания что-либо делать. И я понимала, что моя жизнь теперь изменится навсегда. Возможно, придется перебраться в столицу, если король захочет использовать мой дар достаточно часто. Я ужасно боялась и за монахинь, и за воспитанников. То, что король это так не оставит, было ясно.
Глава 15
Теперь я жила в страхе, не зная, что король сделает с приютом и монастырем и что мне будет, когда архиепископ и настоятельница узнают, что именно я всех выдала.
А король сначала прямо после нашего с ним разговора послал своего гонца в монастырь с приказанием немедленно выдать всех воспитанников приюта, включая
И параллельно он послал людей, чтобы схватить архиепископа Бартоломео Кастеллано и судить по обвинению в измене, но тот укрылся в соборе Пресвятой Богоматери, а ночью сбежал в неизвестном направлении. Скорее всего, он укрылся в одном из отдаленных монастырей.
Королевского гонца в монастыре не приняли, и вот это уже стало прямым вызовом со стороны церкви по отношению к самому Карлосу Второму. Он не на шутку рассердился и решил взять монастырь в осаду. Для этого он не только снарядил туда войско, но и усилил его своими людьми с магическими способностями. В том числе и мне пришлось участвовать в том походе на стороне короля — я хорошо знала все ходы и выходы в монастыре, знала всех воспитанников и монахинь и могла очень пригодиться.
В монастыре очень испугались вооруженных людей, которые могли ворваться и все разгромить, а то и убить монахинь. Поэтому они быстро сдались, даже не пытаясь применить магию своих воспитанников — идти напрямую против короля было себе дороже.
Условия сдачи были такие — монастырь выдает настоятельницу и всех людей с магическим даром, даже младенцев, а взамен войско никого и ничто не трогает. Настоятельнице пришлось покориться и она стала мысленно готовиться к смерти.
К сожалению, я никак не смогла предупредить Мауро и он попал к королю вместе с остальными воспитанниками приюта. Многие дети радовались, что уходят из монастыря, другие боялись неизвестности. Поэтому моя помощь была весьма кстати — я встретила всех детей, сказала, что им ничего плохого не грозит, просто приют переедет на новое место и вместо монахинь будут воспитательницы. Обняла своих любимых Лию и Мауро, успокоила всех, кто плакал и начала готовить к долгой поездке.
Совсем малышей мы разместили в повозках вместе со мной и с самыми старшими детьми, которые должны были за ними приглядывать. Закупили провизию на дорогу на местном рынке, запаслись сеном для мягкости и вот вся процессия вместе с военными отбыла в столицу, к королю.
Пока мы ехали, я рассказывала Лии, почему случился весь этот сыр-бор и предупредила, что скорее всего все старшие дети попадут на прием к королю и что врать ему ни в коем случае нельзя. У меня сердце болело за Мауро — что же с ним будет? Узнает ли его кто-то при дворе? И что он расскажет королю о себе? Судьба настоятельницы меня заботила гораздо меньше, но я не желала ей смерти, хотя она едва не уморила меня.
На следующий день мы были в столице. Карлос Второй распорядился заранее, чтобы во дворце были подготовлены покои для детей, к ним были приставлены горничные, лакеи и фрейлины. Все придворные стояли на ушах — шутка ли, пятьдесят детей, и у каждого есть свой магический дар.
На нас на всех смотрели как на нечто диковинное, хотя магия не была в королевстве совсем уж из ряда вон выходящим явлением. А ещё все глазели на настоятельницу и гадали, какая судьба ее ждёт.
Сестра Серафина была очень бледна, но спокойна. Она понимала, что теперь все проиграно и пути назад у нее нет. На прием к королю ее призвали в тот же вечер. Аудиенция длилась долго, видимо, настоятельница обстоятельно рассказывала о заговоре и, возможно, пыталась часть своей вины спихнуть на архиепископа. Потом ее снова отвели в местную тюрьму.