Рефлекс змеи

Фрэнсис Дик

– Но разве Джордж, – деликатно спросил я, – не имел… ну… никаких сбережений… на каком-нибудь отдельном банковском счете?

Дружелюбное выражение на ее лице сменилось подозрительностью.

– Вы спрашиваете меня о том же, что и полиция?

– Мэри… подумайте об этих ограблениях, о вашем лице и том поджоге.

– Нет! – взорвалась она. – Джордж не мог… я уже говорила вам. Разве вы мне не верите?

Я вздохнул и промолчал, и спросил, не знает ли она, к какому другу Джордж заходил выпить по дороге домой из Донкастера.

– Конечно.

Но он не был ему другом. Они были едва знакомы. Его зовут Лэнс Киншип. Джордж позвонил мне утром из Донкастера, как часто делал, когда оставался там на ночь, и напомнил, что опоздает на полчаса или около того, поскольку звонит из дома этого человека, и что он едет домой. Этот Лэнс Киншип хотел, чтобы Джордж сделал для него какие-то фотографии. Он директор фильма или что-то в этом роде. Джордж говорил, что это гадкий, самовлюбленный, много о себе понимающий тип, но если ему польстить, то он хорошо заплатит. Это были почти последние слова, что он говорил мне. – Она глубоко вздохнула и попыталась сдержать слезы, что внезапно навернулись ей на глаза. – Извините… – Она всхлипнула и усилием воли взяла себя в руки, роясь в кармане в поисках платка.

– Плачьте, это естественно, – сказал я. В конце концов, со смерти Джорджа прошло всего три недели.

– Да, но… – Она попыталась улыбнуться. – Не на скачках же. – Она вытерла глаза уголком платка и снова всхлипнула. – Последнее, что он мне сказал, – продолжила она, с огромным трудом удерживаясь от слез, – это купить стеклоочиститель «Аякс». Глупо, правда? Я хочу сказать, что, кроме «до свидания», он сказал мне: «Не купишь ли „Аякс“?» А я и не знала… – Она сглотнула слезы – все-таки не удержалась. – Я даже и не знала, зачем он ему.

– Мэри… – Я протянул ей руку, и она вцепилась в нее, как тогда, в больнице.

– Говорят, что всегда запоминаешь последние слова того, кого любишь. – Губы ее беспомощно задрожали.

– Не надо сейчас об этом думать, – сказал я.

– Да.

Она снова вытерла глаза и сжала мою руку, но волнение уже улеглось, она отпустила меня и смущенно рассмеялась. Я спросил, делали ли аутопсию.

– В смысле, на алкоголь? Да, они брали на пробу его кровь. Сказали, что ниже нормы… он ведь выпил только две маленькие рюмочки у этого Киншипа. Полиция допрашивала его… Лэнса Киншипа… после того, как я сказала, что Джордж собирался заехать к нему. Он написал мне, понимаете, что ему очень жаль. Но это не его вина. Я все время говорила Джорджу, чтобы он был осторожен. Его часто охватывала сонливость во время долгого пути.

Я рассказал ей, что получилось так, что я сделал для Лэнса Киншипа фотографии, которые должен был бы сделать Джордж. Ее это заинтересовало больше, чем я ожидал.

– Джордж всегда говорил, что вы однажды проснетесь и прикроете его лавочку. – Она улыбнулась дрожащими губами, пытаясь показать, что это шутка. Но я и не сомневался, что это шутка. – Если бы он знал. Если бы… о боже мой, боже мой…

Мы просто посидели немного, пока она не уняла слезы. Она снова

извинилась, и я снова сказал, что это вполне естественно.

Я попросил у нее адрес, чтобы связать ее с агентом для организации выставки работ Джорджа. Она сказала, что сейчас она живет у друзей неподалеку от Стива. «Не знаю, – с несчастным видом сказала она, – куда я после этого поеду». Из-за поджога у нее не осталось другой одежды, кроме той новой, что была на ней. Никакой мебели. Ничего, с чего бы начать дом. Но еще хуже… намного хуже то, что у нее не осталось фотографии Джорджа.

К тому времени, как мы с Мэри Миллес расстались, начался пятый заезд. Я пошел прямо к машине, чтобы принести снимки Лэнса Киншипа, вернулся в весовую и на выходе наткнулся на Джереми Фолка, что стоял у двери на одной ноге.

– Упадете, – сказал я.

– О… ну… – Он осторожно поставил ногу, словно на двух ногах он уж точно был здесь. – Я подумал… ну…

– Вы подумали, что, если вас тут не будет, я не сделаю того, чего вы хотите.

– Ну… да.

– Вы почти правы.

– Я приехал на поезде, – довольно сказал он. – Значит, вы можете отвезти меня в Сент-Олбанс.

– Вижу, что уж придется.

Лэнс Киншип, увидев меня, подошел забрать свои снимки. Я чисто механически представил их друг другу и добавил для Джереми, что именно в доме Лэнса Киншипа Джордж пил в последний раз.

Лэнс Киншип, отогнув клапан жесткого конверта, остро глянул на каждого из нас, печально покачав головой.

– Джордж был отличным парнем, – сказал он. – Беда, беда.

Он вытащил снимки, просмотрел их, и брови его взлетели аж над дужками очков.

– Хорошо, хорошо, – сказал он. – Мне нравится. Сколько хотите?

Я назвал совершенно астрономическую сумму, но он просто кивнул, вытащил туго набитый бумажник и тут же заплатил мне наличными.

– Копии сделаете? – спросил он.

– Конечно. Это будет стоить меньше.

– Сделайте две серии, – сказал он. – Ладно?

Как и прежде, последняя буква этого «ладно» застряла где-то у него в глотке.

– Полные серии? – удивился я. – Все снимки?

– Конечно. Все. Они хороши. Хотите посмотреть?

Он приглашающим жестом протянул их Джереми, который сказал, что очень хочет на них посмотреть, – и у него тоже брови полезли вверх.

– Наверное, вы, – сказал он Киншипу, – очень известный режиссер.

Киншип откровенно просиял и засунул снимки обратно в конверт.

– Еще две серии, – сказал он. – Ладно?

– Ладно.

Он кивнул и пошел прочь. Не отойдя и десяти шагов, он снова вытащил снимки, чтобы показать их кому-то еще.

– Он задаст вам работы, если вы не будете настороже, – сказал, наблюдая за ним, Джереми.

Я не знал, верить ему или нет, да и в любом случае мое внимание было занято кое-чем куда более важным. Я стоял не шевелясь и смотрел.

– Видите, – сказал я Джереми, – вон там двое мужчин разговаривают?

– Конечно, вижу.