Река Джима
Шрифт:
«Следи за человеком в углу, — услышал он перешептывания. — Он сердится, когда напивается».
Как мало они о нем знали! Для этого ему не требовалась выпивка.
— Ей будет безопаснее пойти с Грейстроком, — убеждал он себя.
«Курьер не убил ювхарри из Каспера,— подсказал Педант. — Как и других».
— Нет, Грейстрок бы рассказал нам.
«Думаешь?»
— Да, — сказал Донован. — Он хочет отпугнуть нас.
«Одного хватило. О, это точно».
«Помолчи, Ребенок».
«Ты знаешь, что это значит», — сказал Ищейка.
«Не-a, но ты же расскажешь нам, пройдоха?»
«Это значит, что, даже если Донован и пересекся с курьером, его заинтересовала М'eарана».
Внутренний Ребенок вздрогнул, и человек со шрамами пролил немного вина.
«Ты этого не знаешь наверняка».
«Значит, она не в безопасности, даже с Грейстроком и Хью».
— Я сказал, ей будет безопаснее, — произнес Донован. — Я не говорил, что она будет в безопасности.
«Она обрадуется этому».
«Шансы Своры защитить…»
— Не будь задницей, Педант, — сказал Фудир. — Шансы тут не имеют значения. Какая для трупа разница, что вероятность его смерти составляла один к миллиону?
Внутри него прогорклым пузырем вскипела злость.
«Я чувствую, мне здесь не рады».
«Единственное твое верное чувство за весь вечер».
Педант ушел, и Донован вдруг осознал, что кое-что забыл.
— Хитрый ход, Фудир. Педант — наша база данных.
— Да кому он нужен?
«Там было что-то о бан Бриджит», — сказал Ищейка.
«О покойной бан Бриджит».
Донован помахал геллрин пустым графином.
— Красное, — заказал он.
«Ищейка, — произнес Шелковистый Голос, — почему агента могла заинтересовать М'eарана?»
В груди Фудира болезненно отозвалась надежда.
— Потому что он рассчитывает, что она приведет его к бан Бриджит?
«Она может быть жива? Или он просто не знает, что она мертва?»
«Их агенты используют Круг, — сказал Ищейка. — Если один догнал ее, к этому времени остальные бы уже знали».
— Или он надеется, что М'eарана приведет его к тому, за чем охотилась бан Бриджит. Оружие, которое защитит Лигу от Них. Она бы не рассказала им, что это такое, если бы ее поймали. Она бы умерла, не проронив ни слова.
Геллрин пришла с полным графином и, решив воспользоваться подвернувшимся случаем, снова попыталась зажечь свечу, но Донован грозно зыркнул на нее.
— Отлично, — сказал Фудир, когда та поспешно удалилась. —
«Помашем гладиольскими векселями. Она мигом примчится».
— Силач, — произнес Донован, — в твоем простодушии есть нечто очаровательное.
«Ага. А иногда нам нужно очарование».
— Но что с бан Бриджит, Ищейка? — спросил Фудир.
«Я забыл. Педант знал. Он никогда ни о чем не забывает».
— Что ж, расцелуй его при встрече. Может, тогда он расскажет.
Он повысил голос. Двое влюбленных за ближним столиком, тонувшие во взглядах друг друга, обернулись и резко посмотрели на него.
— Почему бы вам просто не пить свое вино? — зло спросила женщина.
Возможно, виноват был тусклый свет, но на мгновение ему показалось, что это бан Бриджит, советующая ему отступить. Волосы у нее были короче и темнее, чем у рыжей Гончей, — но волосы можно покрасить и укоротить. Кожа такая же темная, как у нее, и могла оказаться даже золотой при лучшем освещении. Но… никто бы не стал урезать восемнадцать дюймов роста ради маскировки, а женщине как раз столько не хватало до роста ведьмы. Человек со шрамами откинулся на стул.
Через столько лет чары ведьмы не ослабели. Хорошо, что он тогда бросил ее. Он закрыл глаза — и десяток человек расслабились. Двое отложили оружие.
Фудир вспомнил теплый весенний полдень на вершине поросшего лесом холма, откуда открывался вид на поместье Далхаузи на Старом Сакене. Он и бан Бриджит изучали поместье, притворяясь, будто наблюдают за птицами. С Северных холмов дул слабый прохладный ветерок, птицы выводили трели и чирикали, и бан Бриджит накрыла его ладонь своей, возможно всего на секунду забыв о задании, и с нескрываемым наслаждением сказала:
— Послушай, это же красношейка! Они водятся у нас на Дангчао.
Педанту отведены факты, высушенные, как кирпичи в печи для обжига. Воспоминания о прикосновениях и запахах, звуке ее голоса могли захлестнуть Фудира, как живая река, неспешно несущая свои воды по равнинам.
— Вот любопытная птица, — услышал он Фудира из прошлого. — Двубрюхая соня.
К ним приближался орнитоптер с двумя охранниками. Он и бан Бриджит использовали клички в той игре. Тогда мать М'eараны называла себя…
Факт никак не приходил. Печь для обжига остыла.
На него накатило странное ощущение, будто сзади стоит нечто огромное и неодолимое. А он сидел спиною к стене. Внутренний Ребенок вздрогнул, Силач стиснул под столом кулаки.
«Я тоже это почувствовал, — произнес Шелковистый Голос. — И не в первый раз».
Все личности Фудира замерли в ожидании. Ощущение постепенно растворилось, словно лужица пролитого вина, впитавшаяся в ненасытную грязь. В зале как будто посветлело. Он выдохнул. Внутренний Ребенок заплакал, и по щекам человека со шрамами покатились слезы.