Река Джима
Шрифт:
— Это любовь, а не долг, — пояснила она.
— Любовь, — заметил Донован, — тот же долг, притом тяжелый.
Они собрались за столом в гостиной, Билли Чинс принес из кладовой тарелки с яйцами и колбасами, томатный сок, даал, и бобы, и собственноручно приготовленное блюдо, которое назвал «пюре». Он заварил калвах, по вкусу напоминавший обычный дамовский кафф, вот только он был горьким и мутноватым.
— Билли смекнуть дело, — сказал слуга, заняв отведенное хозяином место. — Дело, я, сахбу Доновану.
— Ты можешь передумать, — сказал Донован. — Давай обсудим планы. Нет, Билли, останься.
— Он пошутил, Билли.
Донован разорвал ломоть наана надвое.
— Думаешь? За нами идет курьер Конфедерации. Почти наверняка. Мы не можем позволить себе полагать, что он остановится здесь. Если он узнает, что мы покинули Арфалун вместе с Грейстроком, то через другие контакты сможет выведать, что Гончий отправился на Юберг. Поэтому он спустится по Винтовой лестнице к Танцующей Даме. В этой точке, если он отслеживает окаменевшие изображения в обочинах, он увидит синее смещение спектра и догадается, где мы остановились. Отслеживание — дело неспешное, поэтому мы опережаем его где-то на день. Курьер может уже ползти по системе. Поэтому давайте заканчивать и, как говорят терране, «линять отсюда». Если улетим до его появления, он не будет знать, куда мы отправились дальше, и мы оторвемся от него.
Билли Чинс быстро закивал.
— Хатт, хатт, идти гилди! Одну секунду, мне.
Он начал подниматься, но Донован задержал его.
— Перед отбытием нужно проверить еще кое-что. Отправимся завтра.
— О, Фудир, — сказала арфистка, — мы потратили недели на Арфалуне.
— Тогда, — произнес Донован, бросив салфетку на стол, — нельзя терять ни секунды. Билли! Это сильно-дело. Мы идти, госпожа арфистка и я, но быстро вернуться. Не отвечать, если только не постучать так. — Он постучал по столешнице. — Слышать это, отвечать вот так, — (еще один стук), — но только если все пукка. Если все дхик, не стучать в ответ. Смекаешь, ты?
Он заставил Билли повторить пароль и ответ несколько раз.
— Нет особого стука — не отвечать в дверь. Ни «обслуживание номеров», ни горничных. Ничего-ничего вообще.
— Я с вами, — сказал Билли. — Вот посмотреть. Я идти с вами кудахошь. На Окраину? Я идти. На Разлом. Я идти. Ваше кудахошь-место плохо, Билли Чинс там. Я — хороший парень, посмотреть.
Неимоверно растроганный, Донован протянул руку, как равный равному, и Билли, после мимолетного колебания, пожал ее.
Они выбрали легкий путь.
— Возможны только две причины, почему Свора не почуяла ее, — объяснил Донован арфистке после того, как на Пошлинных вратах проверили их визы и за денежный взнос выдали зеленые карты. — Или она вошла в Восточный Мыс тайно — в этом случае нам не взять ее след, — или она назвалась именем, которое они не догадались проверить. Обычно в официальных делах она использовала служебное имя — бан Бриджит, — а в неофициальных — свое, личное.
— Значит, Виллги проверил, входила ли в Восточный Мыс бан Бриджит, а она вошла как Франсин…
Донован уставился вдоль коридора здания. Стены были покрыты светлой плиткой с фризом на уровне головы, украшенным рельефными гирляндами и завитками.
— Виллги не дурак. Он проверил оба
— Значит… что?
— У бан Бриджит достаточно имен. Виллги проверил все, какие знала Свора.
— Значит…
— Свора могла не знать всех. Как-то ты упомянула, что твоя мать верила в четыре достоинства. Храбрость…
— Храбрость, рассудительность, справедливость, сдержанность.
Донован кивнул.
— Если верить в богов, то эти всухую победят Дружественных Грейстрока.
— Да, четыре к трем.
Донован бросил на нее удивленный взгляд.
— Ты выглядишь жизнерадостнее, чем прежде.
— Солнце встало. Жизнерадостной быть легче при свете дня.
— Даже при зимнем свете? Забудь. Рассудительность. Ведьме хватало храбрости идти на риск, тут сомнений нет.
Иначе она бы уже вернулась домой. Но она была достаточно рассудительной, чтобы оставить… хлебные крошки.
— Хлебные крошки?
— Старая терранская легенда. След из подсказок. Об этом догадался Ищейка. Пришлось напоить его, чтобы выудить информацию. Временами помогает, когда мы устраиваем попойки. Но потом Педант ушел, и мы все забыли… А-а-а, ты не хочешь все это знать. Послушай, и маллум бат. Твоя мать не ждала проблем. Она сказала тебе, что скоро вернется. Но проиграла. Она сообщала Своре, где она, но молчала о том, чем занимается. Она не была готова рассказать, что ищет. Если бы это оказался дикий гусь, она бы выглядела глупо, а — ты уже успела оценить политику Своры — этого не хочет ни один Гончий. А если бы то оказался гусь, который несет золотые яйца, она хотела забрать первые.
— Гусь? — непонимающе спросила М'eарана. — Яйца?
— Вот и пришли.
Они зашли в офис, который, как большинство офисов во всем Спиральном Рукаве, с утра кипел деятельностью. Клерки заполняли бумаги, хмуро пялились в экраны, читали твердые копии, вводили данные с помощью голоса, ключей или прикосновений.
— Вот если бы у них был искусственный интеллект Старой Терры, — сказал Фудир.
М'eарана лишь рассмеялась в ответ.
Он помахал карточкой Своры; должно быть, на Даме чаще имели дело с агентами Лиги, чем на Чертополоховом Пристанище и Арфалуне, поскольку клерк за стойкой лишь взглянул на нее, протянул комплект бланков и указал на ближайший столик, где их можно заполнить.
— Многовато бумаг, как для таинственной Своры, — пробормотал Донован.
— Пока мы их заполним, — пожаловалась М'eарана, — конфедерат догонит нас.
Бланки представляли собой «умные формы», или глугарди на диалекте Восточного Мыса. Они походили на пару мембран толщиною в несколько волосков, зажимавших между собой процессор. Встроенная логическая система была стандартной электронной таблицей, куда в соответствующие ячейки требовалось ввести нужные данные, после чего они автоматически копировались. Донован опробовал три световые ручки, прежде чем нашел работающую, потом стал рыться в документах, чтобы отыскать бланки, которые ему действительно необходимы, — запрос Лиги о неестественной чужеродной личности и запрос Лиги на записи использования карточки чужеродной личности. Была даже графа для ввода номера карточки Своры.