Река огненная
Шрифт:
Бог — самосуществующее, личностное, вечное, бессмертное существо. Он — Жизнь и Источник жизни, Существование и Источник существования. Бог есть единственное подлинное существование [26].
Творение, напротив, не имеет существования в самом себе. Оно полностью зависит от воли Бога. Оно существует настолько, насколько того желает Бог. Оно не вечно. У него не было собственной сущности. Само по себе оно нуль, совершенное ничто. Оно и было создано из ничего [27]. Но само по себе, повторим, оно не имеет силы существования: оно продолжает существовать благодаря божественной энергии. Если гипотетически допустить, что эта любящая энергия Бога когда-нибудь остановится, то все творение, все сотворенные существа, имеющие разум
Но мы знаем, что любовь Божия к Своему созданию вечна. Бог Сам открыл нам, что Он никогда не допустит, чтобы мы перешли в небытие, из которого Он некогда вызвал нас к жизни. В этом наша надежда, и Бог правдив в Своих обещаниях. Мы, сотворенные существа, ангелы и люди, будем жить в вечности, но не потому, что в нас есть сила вечности, а потому, что на это есть воля Бога, Который нас любит.
Сами же по себе мы ничто. В нас нет ни малейшей жизненной энергии, в нашей природе нет самостоятельной силы существования; та же, которая животворит нас, полностью исходит от Бога, — нашего в ней нет ничего. Мы прах земной, и когда мы забыли об этом, Бог по Своей милости попустил нам вернуться к тому, что мы есть, чтобы мы становились смиренными и на опыте познали, что мы ничто [28]. «Бог, — говорит св. Иоанн Дамаскин, — может сделать все, но не все из того, что Он может сделать, Он хочет сделать. Поэтому, хотя Бог и может уничтожить творение, Он не делает этого, потому что не хочет» [29].
В Большом Евхологионе [30], основной богослужебной книге Церкви, мы читаем: «О Боже, великий и все превышающий, Ты, Который Один имеешь бессмертие» [31]; «Ты единственный, по естеству дающий жизнь» [32]; «Ты Единый бессмертный» [33]; «Единый, бессмертный по Своей божественной природе» [34]. Это вера Израиля.
Каково же языческое учение? Язычество — результат потери связи с Богом. По причине множества грехов человечество потеряло возможность причащаться божественного Света и находиться в единстве с живым Богом. Следствием этого стало то, что люди стали воспринимать как нечто божественное творение, которое они видели перед собой каждый день. Язычество воспринимает творение как нечто самосущее и бессмертное, как то, что всегда существовало и всегда будет существовать. В язычестве боги — часть мира. Они не творили мир из ничего, они только придали форму вечно существующей материи. Материя может принимать различные формы. Формы преходящи, материя вечна. Ангелы, демоны и души людей — настоящие боги. Вечные по природе, как и сама материя, они, однако, выше, чем материя. Они могут принимать различные материальные формы в бесконечной чреде существования, но в сущности своей они остаются чисто духовными.
Так что в язычестве мы видим две фундаментальные характеристики: 1) приписывание творению божественных качеств, таких как вечность, бессмертие, самодостаточность; 2) противопоставление духовного и материального как высокого и низкого.
Язычество и гуманизм — одно и то же. В язычестве человек — это бог, так как он вечен по природе. Поэтому язычество всегда высокомерно. Это нарциссизм. Это самообожение. Все боги Древней Греции имеют языческие черты. Греческая религия и была языческим обоготворением человека. Душа человека рассматривалась в ней как самодостаточная сущность, бессмертная по своей собственной природе.
Видите, насколько преуспел в язычестве диавол, если сумел создать всеобщее убеждение, что люди являются богами и поэтому не нуждаются в Боге. Именно поэтому в Древней Греции гордость была так велика, а смирение было практически невозможно. В своей работе «Никомахова этика» Аристотель пишет: «Не испытывать возмущения будучи оскорбляемым — это знак раба низкого происхождения». Понятно, что человек, которого диавол смог убедить поверить в то, что душа его вечна по природе, никогда не сможет быть смиренным, не сможет по-настоящему верить в Бога, ведь он не нуждается в Нем, считая в соответствии со своим заблуждением богом самого себя. Поэтому
Св. Иустин показывает, что фундаментом атеизма является вера в вечность материи и в бессмертие человеческой души. Он пишет: «Некоторые, предположив, что душа бессмертна по природе и совершенно бестелесна, верят, что хотя они и совершают что-либо злое, не будут за это наказаны, так как все бестелесное недоступно страданию, и, к тому же, если душа бессмертна, то она совершенно не зависит от Бога и ни в чем от Него не нуждается» [39].
Язычество — незнание истинного Бога, ошибочное убеждение в божественности космоса, вера в то, что природа есть настоящий бог. Этот бог безличен, он есть слепая сила (которая, однако, выше всех персональных богов), закон необходимости. В действительности же этот закон — проекция человеческих представлений о причинно-следственных отношениях, которые с математической точностью управляют материальным миром. Это проекция рационализма на природу. И эта рассудочная необходимость — подлинный верховный бог язычников. Прочие боги язычества — лишь отдельные части мира. Они бессмертны только потому, что бессмертна природа, которая есть их сущность. С точки зрения языческого сознания, человек также бог, подобный другим богам; для язычников настоящий человек — это только его душа [40], и они верят, что душа человека бессмертна сама по себе, так как она есть часть вечного и самодостаточного космоса. Так что человек — это, по их мнению, бог и мера всех вещей. Но боги несвободны. Они управляются безличным законом необходимости.
Этот языческий характер мысли смешивался с христианским учением посредством древних ересей. Это же смешение произошло позднее на Западе. На первый план было выдвинуто различие не между Богом и Его творением, а между духом и материей [41]. Душа человека стала рассматриваться как что-то вечное. Состояние человека после смерти воспринималось уже не как своего рода сон [42] в объятиях Бога, а как подлинная жизнь человека [43], к которой воскресение тел, по сути, ничего не добавляет, а потому и нужда в воскресении ставится под сомнение. Праздник Воскресения Христова, который является кульминацией всех праздников в Православии, стал отходить на второе место, так как его необходимость западным христианам была не совсем понятна, подобно тому, как она была непонятна афинянам, которые слушали проповедь апостола Павла.
Но что важнее для предмета нашего разговора, западные богословы стали воспринимать Бога как заложника необходимости, той рационалистической необходимости, которая является выражением человеческой логики. В соответствии со своими рационалистическими философскими концепциями они заявляли, что Бог не способен вступать в непосредственный контакт с низшими существами, какими являются люди. Именно это заблуждение послужило поводом к исихастским спорам, однако началось оно еще с Августина, который учил, что не Бог говорил лицом к лицу с Моисеем, но ангел.
Именно в контексте идеи о высшей необходимости, которой послушны даже боги, мы должны понимать западную юридическую концепцию Божией справедливости. Богу было необходимо наказывать людей за непослушание. Ему было невозможно миловать, так как высшая необходимость требовала возмездия. Даже будучи Сам по Себе благим и человеколюбивым, Бог не мог действовать по любви. И Он был вынужден действовать вопреки Своей любви. Единственное, что Он мог сделать для спасения человечества, — это наказать вместо людей собственного Сына и таким образом принести удовлетворение закону необходимости.