Река времени Книга 9

Малиновская Майя Игоревна

–  Можно узнать, профессор, как вы заинтересовались свитками?
– спросил Дмитрий у Хофмана.

–  У этого вопроса есть мистическая сторона. Я участвовал в молодости в военных действиях, - Хофман засмеялся.
– Если так можно выразиться. Я знал турецкий еще несколько восточных языков и работал переводчиком. Я попал в плен, меня не стали убивать, опять же из-за моей способности общаться. Под честное слово, что я не сбегу, меня под охраной поселили в доме у одной семьи. Пленный, но все же гость, меня радушно приняли. Хозяин дома глубокий старик до поздней ночи разговаривал со мной. Мое знание языка позволило нам неплохо общаться. Он оказался таких необычных взглядов, что я поразился и его образованию,

и одновременно способности просто изъясняться. А разговоры были не бытового содержания. Мы говорили о вере, о человеческих пороках, о загробной жизни. К середине разговора, я был потрясен его образом мыслей. У него были, как нынче любят выражаться, космополитические взгляды. Без иронии. Замечу, он был стар. Мне казалось, что он не мусульманин и вообще не турок, придерживался совершенно не классифицируемых взглядов. Думаю он принадлежал к курдам. Я в тот период не был знаком ни с одним учением востока достаточно глубоко, кроме, разве что, мусульманской религии. Так вот, под утро он вывел меня из дому, что-то сказал конвойному, провел кривыми улочками на окраину и заставил раздеться по пояс. Он вылил на меня какое-то масло, а потом налепил на мое тело два листа пергамента и уже сверху я надел одежду. А потом он приказал бежать. Я протестовал, потому что давал обещание. Он сказал, что если я побегу сейчас то буду жить и совершу много полезного, если останусь, то при наступлении следующего дня меня убьют. Он был убедителен, и я побежал. Мне стреляли в след. Пуля задела мне плечо, но это было не существенно. Я и погоню слышал, метался как заяц. Меня преследовали около часа. Километрах в пяти от селения, я натолкнулся на отряд своих. Мне не поверили, когда я рассказал о побеге, арестовали, допрашивали, приняли за шпиона. Из одного плена я попал в другой. Через месяц меня отпустили, я попросил назад те пергаменты, что старик налепил на меня. Я удивился, когда получил их назад. Я стоял, держал их в руках и не верил, что свободен. Проводник турок, увидел меня и стал говорить быстро и с опаской, чтобы я спрятал свитки. Я расспросил его, рассказал о старике, он сообщил мне, что старик увидел во мне избранного, а эти куски кожи очень ценные, я не должен их показывать никому. Я скоро подал в отставку и вернулся в Швейцарию. При наличии свободного времени и желании я стал переводить тексты на свитках. Увы, ни одни из известных на тот момент языков не совпал с моими письменами. Я стал искать схожие документы, знакомился с исследованиями передовых востоковедов. Я получил благодаря своим исследованиям степень доктора филологии, а потом меня пригласили в Вену.

–  Свитки вы так и храните?
– спросил Дмитрий.

–  Да. И считаю их своим талисманом. Я годами не смотрю на них. Стоит взять их в руки и непременно происходит новое событие с ними связанное. Не далее как три дня назад я снова рассматривал их. На следующее утро пришел человек с запиской от доктора Ванхоффера, а потом появились вы, Александр Константинович.

–  Профессор, простите великодушно, можно ли взглянуть на ваши пергаменты? Или это священные для вас вещи?
– спросила Ольга.

Лицо девушки было восторженным, видимо она бурно переживала происходившее.

–  Я бы с радостью вам их показал, но храню я их не здесь. Зато Арнольд проявил упорство и трудолюбие и у нас есть копии трех документов из императорской библиотеки, он их переписал, практически как в оригинале.

–  Вы скопировали тексты! Примите мое искреннее восхищение!
– воскликнула Эл.

Ее голос был хрипловат, и возглас выглядел наивно мальчишеским. Она что-то пила перед этим визитом, жидкость дала ей Диана, голос сел, но звучал как у подростка в стадии ломки.

Арнольд густо покраснел.

–  Покажите, покажите, коллега, - похвальным тоном подбодрил Хофман.

Арнольд добыл

из шкафа большого формата альбом. Он осторожно бережно перелистывал его.

–  Вот. Это первая копия. Увы, тут центральный текст, я не художник, скорее любитель. Вот тут в углу образец орнамента, который выполнен по всему периметру свитка, местами он утрачен, я зарисовал сам свиток в натуральную величину, вместе с разрывами и утратами краев, чтобы текст поместить, чтобы было близко к оригиналу.

–  Это мастерская работа, - сказал Игорь, склоняясь над рисунком.
– Какая уверенная линия. Я не художник, но рисовальщик из меня бы получился. Это отличный рисунок. А текст?

Арнольд просиял.

–  Текст точен, я не допускал ошибок. На самом деле, я четыре раза его рисовал заново. Было бы проще скопировать текст, но свитки в оригинале не всегда доступны.

–  Вы еще копируете тексты?
– спросила Эл.

–  Да. У меня есть разрешение с подписью самого императора.

–  Прошу разрешения посмотреть рисунок, который был ранее, там, на третьем листе.

–  Рисунок?

–  Вензель или печать.

Арнольд посмотрел на молодого человека с подозрением, он почти юноша, интерес его выглядел не более, чем простое любопытство. К тому же американец, что он может в этом смыслить?

Молодой человек был решительно настроен, он добыл из кармана очки и надел их с видом знатока. Он закрыл альбом и снова открыл, пролистав его сначала, в надежде, что гость вензеля не найдет.

–  Вот, - узнал он искомый рисунок.
– Что это? Рисунок с оружия?

–  Верно!
– удивился Хофман.
– Юноша, откуда вы его знаете?

–  Я его где-то видел, - признался Элберет.

–  Припомните, где именно?

Молодой человек стал тереть лоб.

–  Он похож на вавилонские печати. Он обозначает имя.

–  Такие познания в столь юном возрасте, весьма похвальны!
– заметил Хофман.

–  Он мог видеть его в музее, - сказала Хельга и улыбнулась снисходительно.
– В музее естественной истории, быть может. Элберет оттуда со дня приезда не выходил, только на ночь.

Хофман засмеялся, а остальные посмотрели на девушку, которая, словно оправдываясь, пожала плечами.

–  Ну, припоминаете?
– спросил он у Элберета смеющийся профессор.

Он продолжал улыбаться, глядя, как юноша хмурит брови, но профессор понял, что молодой человек лишь хотел блеснуть умом, но девушка случайно из-за обычной женской болтливости разоблачила его. Он видимо решил сохранить достоинство и согласился.

–  Да. Там я его и видел. На рукоятке меча.

–  Совершенно верно, он выставлен, как последняя археологическая находка.

Арнольд же был иного мнения, чем профессор, молодого человека интересовали не просто свитки, и вензель не случайно попал в поле его внимания. Он был схож с теми знаками, которые Арнольд видел на полях некоторых рукописей того же периода.

–  Профессор, у меня через полчаса встреча для консультации, мне нужно собрать книги и записи. Я прошу прощения, но я вынужден просить разрешения уйти, - сказал Арнольд.

–  Если вы еще немного нам расскажете о свитках, я думаю, кузен Элберет вам с удовольствием поможет, - заметила девушка.

–  Буду рад!
– восторженно произнес Элберет.

–  Правда?
– Арнольд некоторое время обдумывал предложение.
– Если вас не затруднит.

–  Нисколько!

–  Пожалуй, я соглашусь, у меня большая стопка книг.
– Арнольд выглядел рассеянным.
– Что же вы желали еще знать?

–  Насколько они древние? Вы говорили, что существующая датировка вас не удовлетворила, - спросил Алик.

–  Я бы не относил все документы к одному периоду, - ответил за него профессор.
– Они разновременные, от совершенно ветхих, до вида такого будто их выполнили вчера.