Река времени Книга 9

Малиновская Майя Игоревна

Подкатила коляска.

–  На базу, - сказал тихо кучеру Дмитрий.

Эрик кивнул, и они покатили через центр города к дому господина Ванхоффера.

Дианы на месте не оказалось, дежурный попросил их подождать в библиотеке или в зале. Зал выбрали единодушно. Игоря потянуло к роялю, он помнил, где хранят ноты, и выбрал наугад.

Он сел к роялю, открыл крышку, разложил ноты и замер, изучая их.

–  Я думала ты поделишься наблюдениями, - сказала Эл.

–  Ничего особенного я не увидел. Арнольд хорошо срисовал свиток, но в таком

темпе он будет им годами заниматься.

–  И свиток не полный, он не нарисовал поля, слишком трудоемкая работа, - добавил Алик.
– показать переводы он, скорее всего, откажется.

–  Мне он не понравился, - Дмитрий фыркнул и дернул плечами.
– Что-то холодное и…

–  Хофман его ценит за педантизм, но не за дарование, - перебил его Алик.

–  Мистер улитка, - подобрал определение Дмитрий.

–  А я заметила, что Хофмана заинтересовал наш Рагнар, - высказала свое мнение Ольга.

–  У меня такая внешность. Согласен поглядывал он внимательно. Он думает, что свитки ищу я?

–  Ну не я же, - улыбнулась Эл.
– А он верит в мистическую силу свитков. Хорошо.

–  Я заметил, что Шпитс не торопиться откровенничать, значит, ему эта информация кажется важной, а мы посторонними, - сказал издали Игорь.

–  Мы пришли большой толпой, профессор себя тоже не очень уютно чувствовал.

–  Да, Арнольд не поделиться изысканиями. Готовит себе научную карьеру, мы вроде бы не конкуренты, а вдруг… - продолжал свои размышления Дмитрий.

–  Что плохого в том, чтобы поделиться открытием?
– удивилась Ольга.

–  Да ну, сейчас век науки, вернее, век изысканий в разных областях, которые стали основанием той науки, Оленька, которая доступна тебе. Нет такой области, где не совершались бы открытия, еще есть белые пятна на картах. Открытие для ученого этого времени, не всегда научный интерес - это слава и имя в научных кругах, уважение, доступ в самые святилища науки. Эгоистично? Время такое. Индивидуализм начал процветать. Сила личности в истории, как потом буду говорить. Грызня среди научных мужей - не редкость. Первичная публикация, первое упоминание - и на тебя будут ссылаться потомки. Но это время потом будет именоваться веком прогресса.

Ольга иронически улыбнулась.

–  Напрасно улыбаешься. Мечты о полетах в космос родились в этом времени. Они предтеча твоей эры, астродоктор, - добавил он.

–  Арнольд претендует на научное открытие?
– удивилась Ольга.
– После перевода пяти листов?

–  Не понимаешь ты масштабов времени. Человек срисовывал себе копии, вручную. Не важно кто привез свитки, важно кто их исследовал, датировал, перевел. Опубликовал переводы, доклады и лекции прочел перед коллегами.

–  Когда мы шли на семинар, он выглядел более раскованным. В его глазах я не конкурент, Дмитрий прав, - добавила Эл.

–  Мне показалось, еще при первой встрече, что Хофман скептически относится к истории со свитками. Он не сделал оговорок относительно Лейдендорфа, но чуть

не улыбнулся при звуке его имени, - заметил Алик.
– Если Дмитрий прав, то я бы добавил, что Хофман отдал разбор этих документов Шпитсу, как ребус. Ассистент потренируется, а профессор при достижении положительно результата всегда сможет использовать его работу. Хофман за славой не гонится, он известен в Австрии, он ведет переписку с учеными всей Европы.

–  Арнольд признался, что копирует то, что может перевести. Он сказал, что свитки на трех языках. Он упомянул арамейский. Кто же в это время на столько его знает? Две копии были на арабском. Третья, не законченная, выглядела уже иначе. Придет Диана, мы это установим.

–  Но как?
– удивилась Ольга.

–  Очки, - в один голос ответили Игорь и Дмитрий.

–  Оля, не задавай таких вопросов, а то мы начнем тебя дурить, как настоящего стажера, - предупредил Алик.

–  Хватит, задаваться, - подержала ее Эл.
– У человека нога болит. Фройляйн Хельга, снимайте ваш башмак, я посмотрю ногу.

Ольга смутилась, стала озираться на молодых людей.

–  Так, - догадалась Эл.
– Вышли все. Вышли, вышли.

Эл плотно закрыла двери зала.

–  Забыла, что местная одежда прямо таки устроена, чтобы оказываться в пикантных ситуациях, - напомнила себе Эл.
– Снимай сама, так сможешь контролировать боль.

–  Я конечно уже стирала ноги в вашем двадцатом веке, но я понимаю, почему про этот вид обуви говорят: колодка. В первый день меня смутили эти наряды, пусть чопорно, но еще и не практично. Какая радость от того, чтобы подметать юбкой мостовую? Но обувь меня окончательно уничтожила, - ворчала Оля, морщась снимая ботинок.

–  Юбки такой длины - дань религиозной традиции, женщина должна себя прятать, - говорила Эл и усмехалась.
– При этом декольте не осуждаются, а женатые мужчины, как правило, заводят любовниц. А обувь обычно, обувь шьют на заказ. Нам не повезло, носим, что на базе есть.

–  Помоги, я из-за этой юбки ничего не вижу. Можно мне изменить персонаж, хочу играть мужчину, - морщась, говорила Ольга.

–  Прости, моя дорогая, твой талан ограничен. Это меня легко путают с парнем, а ты - истинная леди. Даже капризничаешь, как полагается.
– Эл своим хриплым и притворно тонким голоском стала изображать.
– Дорогой, мне дурно! Ах, эти розы совсем не пахнут! Принесите мне воды! Воздуха, мне воздуха!

За дверью раздался смех.

–  Они подслушивают, - обиделась Ольга.

–  За тебя переживают. Цени. За меня буду переживать, если найдут в переулке с дыркой в легком.

–  Это вранье!
– раздался возмущенный голос Алика.

–  Да, правда, правда, - согласился с ней Игорь.

–  Люди! Имейте совесть!
– воззвала Ольга.

За дверью раздался нарочитый шум удаляющихся шагов.

–  И не уйдут, - заверила Эл.

Ольгина нога, с горем пополам, была освобождена от ботинка и чулка.