Река времени Книга 9
Шрифт:
– Я верю в судьбу, - сказал Рагнар.
Он вернулся к окну, взял в руки первую коробку и посмотрел на свет.
– Вы это заметили?
– спросил он у профессора.
– Вы меня поражаете. Вы оба с первого взгляда заметили тонкости, на которые у меня ушло время. Вы оба прирожденные исследователи, - не скрывая восторга, сказал профессор.
– Здесь есть еще один текст, - сказал Рагнар.
– Как вы узнали?
– Я видел сон. Вот этот самый момент. Я держу в руках стекло в синей оправе, а на свету вижу ряды символов, мне незнакомых. Сквозь один слой проступает еще один. Яркое воспоминание
– С моим другом Рагнаром такое бывает нередко, - подтвердил Александр.
– Но их видно только через лупу, - сказал профессор.
– Дорогой профессор, мне не хочется казаться сумасшедшим или шарлатаном. Мое признание, вас может отвратить от моей персоны, все же рискну сознаться. Я задолго до этого момента знал, что мы встретимся, - несколько смущенно сказал Рагнар.
– Я берусь это подтвердить. Даже если вы будете подозревать нас обоих в сговоре или недобром умысле, - потирая бородку, сказал Александр, и улыбнулся, давая понять, что признание трудно ему дается.
Профессор, тоже смущенный, смотрел то на Рагнара, то на графа, то на лист, сквозь который он не видел следы старой надписи невооруженным глазом.
– Неужели никто из современных исследователей не в состоянии сделать перевод?
– спросил Рагнар с сожалением на лице.
– Если бы эти тексты имели отношение к определенной группе документов, схожих по неким признакам, они попали бы в поле зрения исследователей. Я показывал их моим друзьям и даже паре научных светил. Но пока их не относили далее всех прочих находок такого рода. Видите ли, мне не хочется с ними расставаться. А копировать их - это сомнительное занятие, если присутствует второй текст, который виден едва. Я даже не согласился бы вынести их из дому. Так что до их тщательного исследования, я мало кого допущу. Но ведь вы ни разу не спросили о свитках, которыми интересовались в прошлый раз. Господин Ванхоффер просил меня вам помочь проникнуть в библиотеку. Задача сложная сама по себе. Александр Константинович, видите ли, вы - русский, отношения между нашими империями хоть и выглядят как лакированная любезность, но на самом деле последняя война с турками очень охладила отношения между нашими империями. Вас запросто могут заподозрить в том, что вы в мыслях не имели. Теперь я знаю, что подлинный интерес к этим свитками питает господин Гаруди, и вы можете остаться в тени. Так будет проще.
– Но кто я? Человек без рода и племени, - заметил Рагнар.
– Я прибег к помощи Александра Константиновича по этой причине. Ваше доброе расположение ко мне для меня неожиданно.
– Если вы насытили свой интерес, то не продолжить ли нам беседу за чаем?
– предложил Хофман.
– Да, с удовольствием, - согласился граф.
Они спускались в столовую, когда профессор снова обратился к Рагнару.
– И что же вы хотели узнать, посмотрев мои сокровища? Какую тайну вы хотели раскрыть?
– Тайну, - задумчиво протянул Рагнар, собираясь с мыслями.
– Не такая уж это тайна. Во многих древних текстах присутствуют откровения относительно законов бытия, я полагал найти у вас ответ на один из моих многочисленных вопросов.
– Вы - философ, я так вас определил с первого дня знакомства.
–
– Но, видите ли, европейская философия давно меня не прельщает.
– И вы устремились на Восток, - догадался Хофман.
– Совершенно точно. Если угодно назовите это зовом крови. Одна ветвь моих предков с Востока другая с Запада, как большинство полукровок, я не могу решить, куда мне пристать, мне приходиться искать равновесие.
– Трудная задача в наш век, - посетовал Хофман.
– Я знал, что вы поймете меня.
– Моим сыновьям предстоит нечто подобное. Хоть мне желательно воспитать их в лучших традициях Запада, но кто знает, к каким корням их повлечет в будущем. Я хотел бы верить, что это будущее будет лучше нашего. Вы видели войну?
– Да, - твердо сказал Рагнар.
Хофмал посмотрел на него с уважением.
– И каково ваше конечное впечатление?
– Вы задаете вопрос человеку или философу?
– спросил Рагнар.
– А вы разделяете их?
– Когда воевал, философом я совершено не был, - сказал Рагнар и посмотрел на Александра.
– Где же вы воевали?
– Позвольте я умолчу.
Хофмана отказ не обидел. В лице этого молодого человека хорошо читались чувства, он помрачнел, потом старался в себе что-то побороть, тема разговора вызвала неприятные воспоминания. Поэтому профессор согласился кивком головы.
За чаепитием хозяин дома увлекся рассказом о современном состоянии изученности древних языков. Гостям оставалось задавать вопросы, поддакивать, вставлять дежурные фразы. Они пробыли у профессора три часа. Потом Александр сообщил, что обещал жене непременно быть к ужину, что дало повод проститься.
– Я буду рад вашему визиту в удобное нам всем время, - заверил Хофман.
– Я подумаю, как вам помочь, господин Гаруди.
– Я право не знаю, как вас благодарить, - раскланиваясь, говорил Рагнар.
– Позволите мне придти одному?
– Да.
Они простились и решили пройтись пешком. Несколько кварталов оба молчали. Шли медленно, прогуливаясь по тихим узким улочкам.
– О чем задумался?
– нарушил молчание Рагнар.
– Так. Стараюсь свести вместе, что было и что произошло.
– И чем сердце успокоиться, - пошутил он.
– А как тебе в роли таинственного прорицателя?
– спросил в ответ Александр.
– Спасибо, ты так натурально поддержал тему. Мне не было трудно. Вот если бы я действительно обладал некими способностями, скрывал бы их, не стал бы обсуждать, как свой острый слух. Не люблю, когда посторонние знают обо мне больше, чем я хочу, - ответил Рагнар.
– Посмотрим, что произойдет дальше. Оставим профессора на пару дней. Как твое знакомство с живописью?
– Мы с Хельгой смотрели Брейгеля. Забавлялись, как дети. Рубенс привел Хельгу в ужас, а Веласкеса мы обоюдно высоко оценили. Теперь нам будет, о чем говорить в светских беседах. Не могу сказать, что мое увлечение живописью продолжиться дольше этого задания.
– Ты действительно пошел смотреть картины? Потому что мы подтрунивали над тобой?
– Из соображений, что я изображаю образованного русского аристократа.
– Так в Сибири Брейгеля не подают. Мог бы извиниться и сказать, что ты не столичная птица, - заметил Рагнар.