Реки Лондона

Ааронович Бен

Беверли принялась ныть насчет того, что мы не заказали пиццу пепперони, и в этот момент входная дверь чуть приоткрылась. В узком проеме показалось бледное лицо. Это была Молли. Она молча смотрела на нас, а мы на нее.

— Заходите, пожалуйста, — проговорил я.

Молли беззвучно скользнула в комнату и мягко опустилась на диван рядом с Беверли. Я вдруг понял, что никогда не видел ее так близко. Ее неестественно бледная кожа была идеально гладкой, как у Беверли. От пива она отказалась, но кусочек ниццы все-таки взяла, хоть и нерешительно. Чуть отвернулась в сторону стены и

принялась есть, прикрывая ладонью рот.

— Когда вы разберетесь с Отцом Темзой? — спросила Беверли. — Мама теряет терпение, а ричмондской команде надоело сидеть без дела.

— Ричмондской команде, надо же, — фыркнула Лесли.

— Для этого его сначала надо его найти, — сказал я.

— Это так трудно? — спросила Беверли. — Он же должен быть где-то у реки. Наймите лодку, отправляйтесь вверх по течению. Когда будете на месте — остановитесь.

— А как мы узнаем, что на месте?

— Я уж точно узнаю.

— Так, может, поплывешь с нами?

— Это в принципе невозможно, — отрезала Беверли. — Мне нельзя подниматься выше Теддингтонского шлюза. У меня же приливная зона.

Молли вдруг резко повернула голову к двери. Через пару секунд кто-то постучался. Беверли вопросительно посмотрела на меня, но я пожал плечами — больше я никого не ждал. Убрав при помощи пульта звук у телевизора, я пошел открывать. За дверью оказался инспектор Найтингейл. На нем была спортивная куртка поверх синей футболки с воротником поло. На моей памяти он еще никогда не надевал ничего более близкого к повседневному стилю. Пару секунд я изумленно пялился на него, потом пригласил войти.

— Я просто хотел взглянуть, во что вы превратили это место, — сказал он.

Как только Найтингейл вошел, Молли стремительно вскочила с дивана. Лесли тоже встала, приветствуя старшего по званию. Что касается Беверли, то она поднялась либо по велению подсознательного стремления быть любезной, либо заранее готовясь дать деру. Я представил ее наставнику — оказалось, что они уже встречались, очень давно, когда ей было всего десять.

— Сэр, будете пиво? — спросил я.

— Да, спасибо, — ответил Найтингейл. — Пожалуйста, зовите меня Томасом.

Вот это было уже совсем неправильно. Протянув наставнику бутылку пива, я жестом пригласил его сесть в шезлонг. Он сел с краю, держа спину прямо. Я уселся на другом краю. Беверли снова плюхнулась на середину дивана, Лесли аккуратно пристроилась рядом, а бедняжка Молли долго топталась на месте, но в конце концов тоже села — правда, на самый краешек. Все это время она не смела поднять взгляд.

— Какой большой телевизор, — заметил Найтингейл.

— Плазменный, — сказал я, и наставник задумчиво кивнул. Беверли, сидевшая так, что он ее не видел, закатила глаза.

— А со звуком что случилось? — спросил Найтингейл.

— Ничего, — ответил я, — я его отключил.

Взяв пульт, я нажал на кнопку звука, и секунд десять, пока я пытался совладать с уровнем громкости, стекла в окне дребезжали.

— Очень четкий звук, — проговорил Найтингейл. — Как будто в кинотеатре.

Несколько секунд все молчали — несомненно, наслаждались высококачественным объемным звуком.

Я предложил Найтингейлу

пиццы, но он отказался, мотивировав это тем, что уже обедал. Спросил Беверли, как поживает ее мама, — та ответила, что хорошо. Допив пиво, он поднялся с шезлонга.

— Сожалею, но мне надо идти, — сказал он. — Спасибо за пиво.

Дружно встав, мы проводили его до двери. Как только она за ним закрылась, Лесли, облегченно выдохнув, плюхнулась обратно на диван. А я чуть не закричал от неожиданности, когда Молли безмолвно шмыгнула мимо меня, шелестнув платьем, и тоже скрылась за дверью.

— Странно, однако, — заметила Беверли.

— Думаешь, они с Найтингейлом?.. — спросила Лесли.

— Фу, — скривилась Беверли. — Не может быть.

— Ну, вы же с ней вроде как подруги, — произнес я.

— Ага. Но она, знаешь ли, из детей ночи, — сказала Беверли, — а он просто-напросто старый.

— Ну, не такой уж и старый, — возразила Лесли.

— О-о-о, еще какой, — сказала Беверли, но как я потом ни пытался разговорить ее на эту тему, не проронила больше ни словечка.

КУКОЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ

Впервые это случилось, когда я приступил к занятиям, не выложив телефон из кармана. Одновременно со световым шаром возникла яркая вспышка. Но я не придал этому особого значения, потому что всего пару дней как освоил чары. Только потом, собравшись позвонить Лесли, я обнаружил, что телефон не работает. Снял заднюю панель — оттуда тонкой струйкой потек такой же мелкий песок, какой я видел в доме с вампирами. Явившись с телефоном в лабораторию, я вытащил из него микропроцессор. Из-под его пластикового корпуса опять посыпался тот же песок. Разъемы, как и контакты, были в порядке, а вот кристалл микросхемы рассыпался на мельчайшие частицы.

Шкафы в лаборатории полнились запахом сандалового дерева, а также самыми невероятными образцами раритетных исследовательских приборов, среди которых был микроскоп Чарльза Пэрри. Все оборудование было расставлено с такой аккуратностью, что с первого взгляда становилось ясно — здесь поработали отнюдь не ученики. Рассмотрев песок под микроскопом, я обнаружил, что состоит он в основном из кремния, с некоторыми примесями — вероятно, арсенид галлия или германия. Чип передатчика в целом не пострадал, однако по всей поверхности был покрыт микроскопическими выбоинками. Это напомнило мне испещренный вмятинами мозг Коппертауна. Вот так, подумал я, действует магия на мой телефон. Судя по всему, мне нельзя колдовать с мобильным в кармане, или же находясь вблизи компьютера, айпода и вообще любого высокотехнологичного устройства, изобретенного после моего рождения. Тогда неудивительно, что Найтингейл ездит на «Ягуаре» 1967 года. Вопрос теперь был в том, каково минимальное допустимое расстояние между источником магии и техническими устройствами. Я начал было разрабатывать эксперимент, с помощью которого можно это выяснить, но тут Найтингейл отвлек меня — пора было осваивать новую форму.