Реки Лондона
Шрифт:
— Николас, это вы? — вопросил я.
— Питер, оставьте его, — сказал Найтингейл. — Вы и понятия не имеете, где он лежал. — Критическим взглядом окинув развороченную лужайку, он добавил: — Настоятель вряд ли скажет нам за это спасибо.
Я положил череп обратно, как было велено, и в этот момент заметил в земле что-то еще. Это был оловянный нагрудный значок — танцующий скелет, который, как я помнил, «носил» Николас. Очевидно, он был похоронен вместе с этим значком.
— Мы же сказали, что собираемся задержать банду хулиганов.
Я поднял значок и ощутил едва уловимые запахи табачного дыма,
— Допустим, — сказал Найтингейл. — Но не думаю, что он удовлетворится этим объяснением.
— А как насчет утечки газа?
— Под зданием церкви нет газовых труб, — возразил Найтингейл. — Соответственно, он может что-то заподозрить.
— Не заподозрит, если мы скажем, что утечка газа — это фальшивая версия, придуманная для конспирации, чтобы можно было спокойно выкопать неразорвавшуюся бомбу.
— Бомбу? — переспросил Найтингейл. — Но зачем так все усложнять?
— Чтобы можно было нанять землекопов и хорошенько порыться здесь, — ответил я. — Тогда нам, возможно, удастся отыскать этого самого Генри Пайка и стереть-таки его кости в порошок.
— У вас, Питер, изворотливый ум, — заметил Найтингейл.
— Спасибо, сэр, стараюсь, — ответил я.
Помимо изворотливого ума я также обладал синяком на спине размером с суповую тарелку. Еще пара-тройка красовалась на груди и ногах. В отделении травматологии я объяснил доктору, что налетел на дерево. Он посмотрел на меня очень странно и кроме нурофена не стал ничего выписывать.
Итак, мы узнали имя. Генри Пайк. Николас намекнул, что он не похоронен на церковном кладбище, но мы на всякий случай решили все же проверить. Найтингейл связался с Центральным регистрационным управлением, а я тем временем занимался поиском Пайков онлайн, на генеалогических сайтах типа Genepool и Familytrace. Никто из нас особо не преуспел — мы выяснили только, что эта фамилия почему-то очень распространена в Калифорнии, Мичигане и штате Нью-Йорк. На совещание мы собрались в каретном сарае, что позволяло мне продолжать лазить по Сети, а Найтингейлу — смотреть матч по регби.
— Николас сказал, он был артистом, — сообщил я. — Возможно, даже кукловодом и делал спектакль про Панча и Джуди. Пьеса Пиччини была издана в 1827 году, но Николас сказал, что дух Пайка старше. Соответственно, он жил в конце восемнадцатого — начале девятнадцатого века. Но ни в одном документе по той эпохе нужных нам данных нет.
На экране «Черные» забили «Львам», сбив с ног их защитника. Судя по выражению длинного лица Найтингейла, победа «Черных» была неизбежна.
— Вам бы побеседовать с кем-то из знающих театралов того времени, — проговорил он.
— То есть я должен буду вызвать еще чьего-то призрака? — спросил я.
— Да нет, я вспомнил кое-кого живого, — сказал наставник. — По крайней мере, способного говорить.
— Вы имеете в виду Оксли? — спросил я.
— Да, и его возлюбленную гражданскую супругу, также известную как Анна-Мария де Бург Коппиигер, любовницу Джона Монтегю, четвертого графа Сэндвича, сожительницу Генри Айленда, [34] известного специалиста по Шекспиру. Она бросила его, оставила эту юдоль скорби ради пышных лугов Чертси.
34
Генри
— Чертси?
— Да, именно там течет река Оксли.
Коль скоро я собирался снова навестить Оксли, то решил убить двух зайцев одним выстрелом: позвонил Беверли на ее водонепроницаемый мобильный и спросил, как насчет поездки на природу. У меня был наготове довод, что она должна помочь мне «разобраться» с Отцом Темзой, — на случай, если запрет ее мамочки все еще действовал. Но до него дело не дошло.
— А мы поедем на «Ягуаре»? — спросила Беверли. — Извини, но в другой твоей машине жутко воняет.
Я сказал «да», и через четверть часа она позвонила в домофон каретного сарая. Очевидно, уже тусовалась где-то в Вест-Энде, когда я позвонил.
— Мама послала меня рыскать по городу, — пояснила она, — искать вашего выходца.
Одета она была в черное болеро с вышивкой поверх красной водолазки и черные леггинсы.
— А ты сможешь распознать выходца, если увидишь его? — спросил я.
— Не знаю, — пожала плечами девушка, — но все когда-нибудь бывает в первый раз.
Я очень хотел понаблюдать, как она со своими длинными стройными ногами будет устраиваться на неудобном переднем сиденье, но потом передумал — мне и без того было жарко. Папа как-то поведал мне секрет счастливой жизни. Он сказал, что никогда не стоит начинать отношения с девушкой, если не готов с радостью принять любое их развитие. Это самый дельный из всех его советов. Возможно, я и на свет появился благодаря этому принципу. Поэтому я сосредоточил все внимание на том, чтобы вывести «Ягуар» из гаража. А потом выехал на шоссе и устремился на юго-восток, на территорию противоборствующей стороны.
В 671 году на высоком южном берегу Темзы было основано аббатство. Самое что ни на есть классическое учреждение англосаксонского периода — наполовину учебно-научная база, наполовину экономический центр. А также прибежище для тех отпрысков благородных семейств, которые для себя решили, что в жизни есть вещи поинтереснее протыкания мечами себе подобных. Двести лет спустя викинги, которым означенное занятие никогда не надоедало, разграбили аббатство и сожгли его дотла. Потом его отстроили заново, но те, кто там обосновался, должно быть, чем-то не угодили королю Эдгару Миролюбивому — в 964 году он вышвырнул их, отдав аббатство ордену бенедиктинцев. Монахи этого ордена видели смысл жизни в созерцании, молитвах и очень обильной еде. В связи с тем, что еды требовалось много, они, естественно, принялись благоустраивать землю везде, где только могли. Одним из плодов этого благоустройства где-то в одиннадцатом веке стал канал между Пенгон-Хук и плотиной Чертси. Монахи прорыли его для отвода воды из Темзы к мельницам. Я говорю «монахи прорыли» — но на самом деле это вряд ли было так. К тяжелой работе наверняка привлекли каких-нибудь местных крестьян. Этот искусственный приток Темзы нанесен на карты под названием Эбби-ривер. Но когда-то его называли по-другому — Оксли-Миллз-стрим, Мельничный ручей Оксли.