Рекорд
Шрифт:
Смотрю на Гришу в упор.
— Ага, в Нью-бургере.
Мы хохочем и заказываем еще выпить.
Утром просыпаюсь от телефонного звонка. Уже поздно, за окном светло. Зачастую в это время я уже в зале. Пью я редко, поэтому с непривычки тяжело болею. Спросонья беру трубку и с третьего раза кое-как смахиваю по экрану.
— Да?
— Тима-а-а-а! Что ты трубку не берешь?! — кричит Юляшка.
Аж в ушах звенит от писка. Немного отвожу телефон.
— Привет, красота. Кто этот страшный человек, что поднял тебя
— Заткнись. Мы с Настей вчера напились как проклятые. Я утром встала попить, а ее нет!
— И?
— Она не у тебя? Умоляю, скажи, что она у тебя! Пожалуйста! Я даже сердиться не буду, пусть только сестра найдется.
Истерика в словах Юляшки действует лучше капельницы с кофе. Я пробуждаюсь мгновенно и на всякий случай оглядываю комнату. Никого тут нет. Я прекрасно помню, как споткнулся, поднимаясь ночью по лестнице, а потом рухнул на кушетку. Был один.
— С чего бы ей быть у меня? Вы вообще-то сестры, ты меня за кого принимаешь?
Впрочем, еще раз внимательно оглядываю комнату в поисках женских вещей.
— За того, кто ты есть. Беспринципного мудака, которому лишь бы присунуть. Вы с Настей долго курили на улице и о чем-то говорили.
Мы говорили о «Супре». От Насти пахло арбузной жвачкой, и она много смеялась, из чего я сделал вывод, что больше не злится.
— Поговорили и разошлись.
— Ты не понимаешь! Она на лечении в клинике, ее нельзя оставлять одну ни на минуту, она собой не владеет в полной мере! И она пропала!
Глава 9
Настя
Латте для меня слишком сладкий, но при этом как будто самый вкусный в жизни. Вот как бывает. Я приняла его с улыбкой и выпила половину, отмечая свободу.
Котенок свернулся калачиком на коленях, мирно посапывает. Наелся до отвала, малыш, ему тепло и спокойно. Мне отчего-то тоже. Я отрываюсь от ноутбука и с любопытством озираюсь.
Мастерская оказалась просторнее, чем я ожидала. Уютно пахнет маслом и железом. Деталей и инструментов столько, что помещение сошло бы за неплохой магазин автозапчастей. Я выросла в похожем месте. Сначала у отца был гараж в три раза меньше, но постепенно его дилерская сеть, включающая также сервисы и мойки, стала самой крупной в регионе. Первое время папа специализировался только на японских машинах, позже появились и немцы.
Красоту скорости не ощутить без страха разбиться. Про человеческие отношения можно сказать то же самое, поэтому любовь к автомобилю для меня — синоним любви к мужчине.
Ближе к пяти часам мы заказываем пиццу, но не успеваю я откусить первый кусочек, как дверь распахивается, и в мастерскую влетает Тим.
Я ждала его весь день ежесекундно, но все равно тушуюсь. Нервная дрожь касается рук, я выпрямляю спину, готовясь ко всему на свете.
В декорациях грязных стен, старого хлама и уныния бедности Тим кажется чужеродным объектом. Профессиональный гонщик на пике формы, красивый двадцатипятилетний
Первая мысль, когда я вижу его: Тим должен блистать на пьедестале, а не самостоятельно собирать машины.
Вторая: мы оба оказались в заднице мира по вине Шилова.
А потом его глаза натыкаются на меня, и Тим из растерянного вмиг становится свирепым. Поднимаю руку, неуверенно машу.
— Привет! Будешь ужинать?
— Ты здесь?.. Черт, слава богу! — выдыхает он громко. Проводит ладонью по волосам. Прищуривается: — Давно? Почему я не в курсе?!
— Эм. А должен был быть?
— Я весь город оббегал, всех на уши поднял! Тебя ищет больше сотни волонтеров!
Жар опаляет щеки так, будто я окончательно сбрендила и сунулась в огонь.
Семен с Грихой, видно приманенные голосами, выходят из подсобки и тянут Тиму руки. Он их пожимает, но по-прежнему выглядит крайне сердитым.
Сама же не могу пошевелиться, сердце будто на части раскололось. Я была уверена, что он провел ночь и половину дня у любовницы. Я спала вон на том зеленом диване в углу, свернулась в три погибели. Он что, утром пробежал мимо и не заметил? Проснувшись, я целый час настраивалась, чтобы постучать к нему в комнату и все объяснить (Тим спит на втором этаже). А когда решилась — там было пусто. Я подумала, что он не ночевал дома.
— Она давно здесь?
— С ночи еще.
— Я же написал утром, что ищу Настю! Почему ты не сказал?!
— Остынь. Я ответил, чтобы ты гнал сюда, есть новости, — объясняет Семен.
Тим качает головой.
— Кто бы мог подумать, что это новости, касающиеся Насти? Прозрачнее нельзя было?
— Мы все сделали четко, — деловито сообщает Григорий. — Ты утром куда-то помчался, и я решил… ну блин, что это часть плана. — Он заговорщически понижает голос: — Имитация бурной деятельности. Ну чтобы нас не заподозрили.
— Не заподозрили, Гриш, в чем? — хмурится Тим.
Гриха простой, как пять копеек. Здоровый, добрый великан. Я когда увидела его вечером у подъезда, от страха чуть не поседела. Но потом мы подружились.
— В похищении.
— В каком похищении?
— Ее, — кивает Гриша в мою сторону.
Я приветливо машу.
— В похищении с целью выкупа. Как договаривались.
Тим как-то быстро и не совсем здорово зажмуривается, а когда открывает глаза, они налиты кровью.
— Как мы договаривались? — переспрашивает он. — Ты с ума сошел?! Нас посадят!
— Ты же сам сказал, что идея нормальная. Развести Шилова на бабки и на его же средства победить.
— Я не мог такого сказать.
— Говорил-говорил, — включается Семен, бывалый механик лет тридцати пяти. — Я свидетель.
— Да мало ли что я говорил спьяну! — Тим поднимает глаза на меня. — Ты в порядке? В плане, эти придурки тебя не связывали хоть? Не обижали?
— Забей, даже кляпа не было, — отмахиваюсь со смешком.
— В какой-то момент я о нем думал, потому что рот у девицы не закрывается.