Рекорд

Вечная Ольга

На четвертый ему, видимо, надоедает. Бесцеремонно фиксирует мой затылок, и мы, наконец, стыкуемся.

Губам – сочно, сладко. Тим подключает язык.

Закрываю глаза, наполняясь его энергией. Движения губ и языка становятся настойчивее, удовольствие набирает обороты.

Мы ласкаем друг друга, позволяя все больше. Распалившись, я хватаюсь за его плечи, пока он гладит везде и разом. Быстро, грубовато с очевидным и понятным нетерпением. Сердце колотится. Любить психичек – дело преступное, Тим не знает, что я такая, он хочет

меня как нормальную женщину.

Вцепляюсь в него намертво и пью его жажду. Оно само так получается – ерзаю без остановки, пока целует и гладит. В какой-то момент обе жвачки оказываются у меня во рту, еще через несколько минут кто-то из нас их проглатывает.

Дыхание давно сбилось. Я дрожу и не могу остановиться. Истосковалась по ласке, да и Тим нравится все больше – логичный, голодный до тела, очень твердый от возбуждения.

Мы так голодно сосемся, что даже не улыбаемся, стукаясь зубами. Прерываемся на долю секунды и продолжаем.

Он то и дело проводит по ягодицам, потирает пылающую промежность.

Я отстраняюсь, и Тим поспешно начинает расстегивает ремень. Я помогаю, а потом за пряжку вытаскиваю. Возвращаюсь на свое сиденье. Тело горит, губы саднят.

Он приспускает штаны, достает из бардачка салфетки и открытую пачку презервативов. Я ощущаю вспышку ревности, но поспешно переключаюсь.

Не время. Не тот мужчина. Не та я.

В груди печет. Я сама стаскиваю джинсы с бельем. Не хочу, чтобы раздевал он, – это было бы слишком значимо. Я сама. Когда сама, не так унизительно, что в машине на трассе.

Тим натягивает на член защиту. Я обматываю ремнем запястья и поднимаю руки над головой, выгибаюсь.

Он смотрит на меня целую секунду. После чего тянется и хватает.

Снова поцелуи – теперь по шее и груди. Футболка задрана. Я не сдерживаю стонов, когда Тим делает это все со мной, когда рука протискивается между ног. Безумие. Сердце разрывается раз за разом, кровь кипит, в висках долбит.

Мы целуемся.

Чтобы подразнить, я обматываю ремень вокруг его шеи и тяну на себя. Типа мой. Тим хрипло смеется, снова целует – теперь нежно, будто подчинился и слушается. И когда я, разомлев, расслабляюсь, он ловко забирает ремень и сдавливает им мое горло.

Горю. Задыхаюсь. Смотрю в темноту его глаз и ощущаю, как волну паники перекрывает волна нового для меня, дичайшего возбуждения. Мощная.

Неуправляемая.

Сердце так быстро бьется, что голова кругом. Я плыву, а Тим продолжает целовать, ни на мгновение не пропадает. Дышит рвано, я слышу, я пропитываюсь его ментоловым дыханием. Он тянет к себе.

Снова у него на коленях. Тело пылает, душа вдребезги. Я словно во сне медленно опускаюсь на эрегированный член, насаживаясь сантиметр за сантиметром. Мимо на скорости проносится машина, нас аж шатает. Я ощущаю такую обалденную наполненность, что еще немного – и взрыв будет.

Тим шумно выдыхает. И когда принимаю его всего, выдает:

– Бес-по-доб-но.

–

Да.

Ремень я оставила на своей шее, он затягивает его чуть туже. И толкается бедрами.

* * *

– Такой быстрый оргазм, – хвалю я. – Почти рекорд.

– Почти?

– Почти.

Желваки Тима смешно напрягаются, и я возвращаюсь на пассажирское сиденье, Наклоняюсь за салфетками и привожу себя в относительный порядок. Натягиваю штаны. Бросаю в воздух:

– Молодец.

– Ты вроде сделала все сама, – парирует он с чуть неловким смешком.

Поцарапала эго, малыш?

– Да ладно. В супре иначе не развернуться.

– Ты даже знаешь, что такое супра?

– Я даже знаю, что она у тебя предпоследнего, четвертого поколения, хоть и после рестайлинга. Или денег не хватило на движок от немцев, или убиваешься по классике. Почему-то ставлю на второе.

После близости скованности нет, потому что нет обманутых ожиданий.

Я, разумеется, не мечтаю, что мы на следующем повороте свернем в сторону загса и Тим, влюбившись, укроет меня от семьи и врачей. Случайные попутчики, которые отхватили кусок кайфа на трассе. Плевать, что он обо мне думает. Хуже правды ничего быть не может.

У него нет сигарет. Я пристрастилась к ним в клинике. Иногда я думаю, что меня спецом на них подсадили, потому что подсовывали постоянно. Как собаку, поощряли за хорошее поведение. Я курила от скуки, когда выбралась – перестала. Забыла о них. Впервые захотелось, но не так, чтобы умереть.

А вот воду пью жадно. Тим пока штаны натягивает, по затылку проводит. Дышит все еще шумно, поверхностно. Ремень валяется на заднем сиденье. Я потираю горло.

– Болит?

Это что, забота? Неплохо.

Слава богу мы обходимся без малыша, детки, зайки и прочей пошлятины. Тим не пытается сгладить ситуацию. А вот в сексе он старался, чувствовалось в процессе. Был внимательным, терпеливым, мне это понравилось. Тело до сих пор горит после первого за много-много-много-…-много месяцев оргазма.

– Нет. Немного. Пройдет.

– Окей.

Я включаю свет ярче, опускаю солнцезащитный козырек и рассматриваю себя в зеркале. Тим поправляет штаны, краем глаза замечаю, что он все еще возбужден. Макияжа на мне нет, все-таки собиралась на эндуро катать, а не на свидание.

Он прочищает горло.

– Хочешь еще раз?

Зацепило все же? Хах.

– Нет, спасибо.

Усмехается. Будто не ожидал.

– Жаль. Может…

– Нет, – перебиваю.

– Окей.

Такое ощущение, что гора с плеч упала. И я не уверена, стоит ли продолжать. Первый секс был диким и сумбурным, неуклюжим, потому что тесно. Второй угрожает стать нежным, а после нежности неминуемо наступает откат. Сомневаюсь, что мне сейчас стоит ставить над собой такие эксперименты. Да и парень, пихающий член в девицу, которую видит впервые, – очевидно, не мой выбор.