Реквием для меццо
Шрифт:
Дирижер слегка склонил голову в знак приветствия и бросил недоуменный взгляд на баночку с мукой.
– Соседка? Должно быть, вы – фотограф, которого мне рекомендовал Абернати для снимков в газету.
– Нет-нет, вы говорите про мою подругу, мисс Фотерингэй. Она очень хороший фотограф.
– Я бы пошел к ней, но жена настояла на ателье в Вест-Энде, где уже была раньше.
Дэйзи кивнула, и тут дверь гостиной распахнулась.
– Мюриэл, ну и как мне репетировать в таком шуме? – раздраженно выпалила Беттина. – Кто?.. А, это вы, Эрик, – продолжила она с видом кошки, которая
Господин Кокрейн слабо, пожалуй, даже недовольно улыбнулся. Его, похоже, не впечатлили ни золотистые кудри, обрамляющие идеальный овал лица, ни широко распахнутые глаза небесно-голубого цвета с умело подкрашенными длинными ресницами. Голубое шелковое платье с поясом на бедрах и струящимся до щиколоток вышитым подолом гармонировало с цветом глаз и подчеркивало и без того стройную фигуру Беттины. Рядом с ней бедная Мюриэл казалась неухоженной и старой.
– Приветствую, Беттина, – холодно произнес дирижер. – Все «Реквием» репетируешь?
Певица одарила его пренебрежительным взглядом.
Дэйзи испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, дома зажженная духовка, с другой – интересно, что не так между Эриком Кокрейном, Беттиной Уэстли-Абернати и Оливией Блейз. В конце концов, писатель просто обязан удовлетворять свое ненасытное любопытство ко всему, что касается человеческих взаимоотношений, – это называется «творческая необходимость».
Но за газ придет огромный счет… Дэйзи уже повернулась к Мюриэл, чтобы попрощаться, как в глубине гостиной послышались шаги.
Оливия Блейз была сама элегантность. Правда, когда она подошла ближе, стало понятно, что желтое платье-пальто короче, чем требует мода, и сшито из дешевого джерси, и все же выглядела она, без сомнения, шикарно. Дэйзи подумалось, что все дело в походке, мягкой, грациозной, полной сдерживаемой жизненной энергии. Наверное, она будет так же хороша, даже если на нее надеть мешок. Гладкие темные волосы, стриженные под каре, и заостренные черты лица придавали ее облику мальчишеский задор. Люси всегда восхищалась фигурой Оливии и прочила ей блестящую карьеру модели, если с пением не выйдет.
Увидев стоящих в холле, Оливия скривилась.
Кокрейн выступил вперед:
– Оливия, позвольте, я вас подвезу.
– Что ж, подвезите, – небрежно отозвалась она. – Все лучше, чем на автобусе.
За ней тяжело брел Роджер Абернати, лысоватый тучный мужчина средних лет в очках с толстыми линзами и роговой оправой. Лицо его искажала боль, а губы приобрели синеватый оттенок.
– Роджер! – бросилась к нему Мюриэл. – Опять слишком быстро поднимался по лестнице! Присядь. – Она взяла его за плечи и подвела к стулу в холле.
Оливия резко обернулась:
– Боже, это я виновата. Так торопилась избежать… вот этого. – Она махнула рукой в сторону Кокрейна и Беттины. – Чем помочь, мисс Уэстли?
– Он не принял лекарство. – Мюриэл пошарила во внутренних карманах сюртука Абернати. – Мисс Блейз, будьте добры, принесите пузырек с таблетками из ванной комнаты и стакан воды.
– Я сам виноват, – пробормотал Абернати, когда Оливия проскользнула мимо него, на ходу бросив сочувственный
– Когда будешь в состоянии, Роджер, – раздраженно бросила Беттина, – поможешь мне с Liber scriptus [4] .
4
«Книга деяний» – часть второго раздела (секвенции) «Реквиема».
– Конечно, любовь моя. – Ни от кого из присутствующих не укрылось почти собачье обожание, с каким Абернати посмотрел на свою красавицу-жену.
Она исчезла в гостиной, с грохотом захлопнув за собой дверь. Почти сразу же оттуда раздались фортепианные аккорды, и великолепный высокий голос пропел Liber scriptus proferetur [5] , с легкостью взяв сложную квинту в конце.
Тем временем вернулась Оливия Блейз с лекарством. Кокрейн застыл на пороге, не зная, то ли прямо сейчас избавить всех от своего явно нежелательного присутствия, то ли еще немного задержаться. Дэйзи подумала, что ей-то уж точно давно пора откланяться.
5
«И да откроется книга» (лат.).
– До свидания, Мюриэл, – сказала она. – Благодарю вас!
Занятая открыванием пузырька Мюриэл рассеянно улыбнулась:
– Увидимся позже, Дэйзи.
Дэйзи поспешила в свой маленький домик по соседству и почти бегом спустилась в тесную полуподвальную кухоньку. Там она отмерила муку и сахар, как советовала кухарка Мюриэл, и принялась энергично взбивать яйца.
Спустя час Дэйзи сидела за кухонным столом, чаевничая с миссис Поттер, приходящей служанкой, и тут в дверь позвонили.
– Встаю я, значит, и говорю ему: «Да нипочем такого не будет», – закончила женщина свой рассказ и, допив переслащенный чай, грузно поднялась на ноги. – Я открою, мисс. Все равно еще в ванной помыть надо. А вы, смотрите, не трогайте пока духовку-то, а то вместо пирога подарите Люси лепешку, уж я знаю, что говорю.
Ее тяжелые шаги раздались на лестнице. Дэйзи в нетерпении уставилась на духовку. Если приоткрыть только на щелочку, ничего ведь не будет? Но кухарка Абернати тоже говорила, что открывать нельзя, а если все испортить, Люси будет смеяться, ведь Дэйзи уверяла ее, что печь бисквиты – проще простого.
– Это мисс из соседней квартиры! – прокричала сверху миссис Поттер.
– Не поднимайтесь, Дэйзи, я сама к вам спущусь, – раздался голос Мюриэл.
На ступеньках послышались легкие шаги.
– Я принесла билеты.
– Спасибо, Мюриэл. Вы душечка. Извините, я тогда убежала, не хотелось мешать. Я бы осталась, если бы требовалась помощь, разумеется.
– Нет-нет, что вы. У бедного Роджера слабое сердце, ему просто нужно вовремя принимать лекарство. Носить с собой, а он забывает. Бетси знает, что приступы не опасны, – добавила она в защиту сестры.