Реквием машине времени
Шрифт:
– Владлен Денисович, давайте поговорим об этом отдельно, – сказал Ивашура. – Каюсь, виноват, больше не повторится. С этого часа вступает в силу приказ: не приближаться к Башне ближе, чем на три километра. Касается всех! Этого достаточно.
Богаев что-то пробормотал, отворачиваясь.
– Меня интересует, – продолжал Ивашура, – что дал науке мой «бег по пересеченной местности». Что вы записали и расшифровали.
Радиофизик посмотрел на биолога, тот пожал плечами.
– Результаты обрабатываются, ничего конкретного сказать не могу. Аппаратура записала поступившие с датчиков сигналы, но чем они вызваны – пока загадка.
– То
Сквозь шумы эфира в комнату пробился чей-то голос.
– Где это? – переспросил радист.
Голос пробормотал что-то неразборчивое, но радист понял.
– Хорошо, сообщу.
– Что там еще? – повернулся к нему Богаев.
– На южном участке стены замечены «телеэкраны», сразу пять штук на разных высотах.
– Ну и что?
– В одном из них был виден человек. Ребята засняли все на кинопленку.
– Что за человек? – быстро спросил Ивашура. – Не напомнил ли он кого-нибудь из знакомых?
– Сейчас спрошу. – Радист потянулся к панели РТС.
– Не надо, проявят пленку – посмотрим сами.
– А кого ты имел в виду? – наклонился к Ивашуре Гаспарян. – На кого должен быть похож человек в «телеэкране»?
– Помнишь рассказ Миши? Ему показалось, что он видел Ивана Кострова.
– Думаешь, Иван в Башне?
– Хочу верить, что он жив.
– А если «телеэкран» – средство наглядной передачи информации, применяемое хозяевами Башни? Для контакта со своей стороны?
– Что вы там шепчетесь? – недовольно спросил Богаев. – Есть что сказать, так говорите всем.
– Чтобы вы потом обвинили нас в ненаучном подходе? – сказал Ивашура со вздохом. – Сурен предлагает создать специальную комиссию по контактам с пауками или с тем, кто воздвиг Башню.
– Кто, я? – удивился Гаспарян, потом небрежно кивнул. – А-а… Да, было.
Богаев отнесся к этой идее с неожиданной серьезностью.
– А что, надо подумать. Может быть, привлечь специалистов Крымской лаборатории связи с иными цивилизациями? У них составлены какие-то программы…
– Обязательно, – кивнул Ивашура твердо. – Сурен и начнет переговоры. Завтра.
На этом «малый штабной совет» и закончился.
Богаев с лейтенантом взялись за устройство лагеря для прибывающих иностранцев. Директор Центра, сняв с себя ответственность в вопросе общего руководства экспедицией, компенсировал это кипучей бытовой деятельностью, где нужна была только голова администратора-хозяйственника. Гришин поехал с представителями райкома по ближайшим к Башне поселкам и деревням проверить, как идет эвакуация. Ивашура занялся организацией телепередачи «с места события». Телевизионщики долго искали место съемки, зато разворачивали и проверяли телекамеры и аппаратуру связи всего четверть часа. Ивашура дважды разговаривал с Вероникой. Ведущая телепрограммы «Время» интересовала его все больше: прямотой, сдержанностью, живым умом, да и красотой природа Веронику не обделила. К тому же он чувствовал, что интерес этот взаимен.
Наконец в четвертом часу дня интервью с «начальником комплексной научной экспедиции Игорем Васильевичем Ивашурой» было
После телесъемки Ивашура побывал в фотолаборатории и просмотрел кадры киноленты с «телеэкрана». Человек, отраженный «экраном», не был похож на Ивана Кострова. Кроме незнакомца, голубой квадрат показывал еще паука и жуткую черную фигуру, напоминающую кентавра, а также целые вереницы светящихся пятен.
– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Ивашура Рузаева, который сам проявлял свою кинопленку в лаборатории. – Что такое «телеэкран»? Попытки хозяев Башни вступить в контакт с нами?
– Не думаю, – помолчав по обыкновению, ответил Михаил.
Промыв пленку, развесил мокрые ленты на проволоке для просушки, и они вышли из домика лаборатории.
– Мы привыкли, что экраны всегда каким-то образом связаны с передачей информации, – продолжал Рузаев, пока они шли к жилому кварталу экспедиции. – Но давай порассуждаем. Если бы хозяева Башни в самом деле хотели установить контакт с нами, то действовали бы с гораздо большей последовательностью и целенаправленностью. В действительности же все явления, так или иначе связанные с Башней, больше напоминают аварийные утечки опасных веществ, о чем нас и пытаются предупредить пауки. А «телеэкраны» возникают не на одном месте, что диктуется логикой налаживания информационного обмена, а в разных местах и на разных высотах. Многие из «экранов» мы вообще не успеваем заснять на пленку. Где же тут установление контакта?
– Логично, – согласился Ивашура.
Они, не сговариваясь, остановились на дороге, уезженной вездеходами, и Башня все больше выступала из мглы багрово-коричневой колонной, в глубине которой иногда загорались острые лучики света или шарфы белых искр.
– Светится со вчерашнего дня, – пробормотал Рузаев. – Скоро очередная пульсация.
Помолчали и снова зашагали к вагончикам, от окон которых протянулись по снегу полосы желтого света. Где-то за деревьями тарахтел движок, дающий электричество лагерю экспедиции.
– Аварийные утечки, – задумчиво повторил Ивашура. – Интересная мысль. Михаил, а что, если нам попытаться осуществить идею Вани Кострова?
– Какую именно? – поинтересовался Рузаев. – У него было много идей.
– О контакте с пауками.
Рузаев искоса взглянул на товарища.
– Очевидно, у тебя уже есть соображения, как это сделать практически? Если ты помнишь, мы не смогли поймать ни одного экземпляра. И вообще, не представляю, какой контакт можно установить с пауками, если уже понятно, что это обыкновенные киберы?
– Именно потому, что они автоматы с определенной программой, и не просто киберы, а биокиберы, судя по их повадкам, и можно сделать попытку контакта.
– Био не био, но попробовать, однако, можно. Буду соображать.
– Посоображай, пожалуйста, я тоже поразмышляю, но времени у нас мало… Ты в самом деле видел в «телеэкране» Ивана? – внезапно спросил Ивашура, останавливаясь на пороге штабного вагончика.
Рузаев полизал царапину на пальце, помолчал, потом пожал плечами.
– Не берусь утверждать, однако, по-моему, это был он. Не знаю только, как он мог оказаться внутри Башни.