Реквием по мечте
Шрифт:
Для начала он прочертил в воздухе пальцем нечто вроде полукруга.
– Мы находимся примерно здесь, – указал Трофим туда, где должен находиться центр, если бы дуга вдруг стала окружностью. – На севере от нас, как всем хорошо известно, побережье с Радужным. На западе, за моей спиной, залив соединяется с болотами. На востоке – само море, откуда и заявились головастики. Так вот, наш путь лежит строго на юг, к побережью. По словам Петра, основная масса людей обитает на континенте, где в его глубине, в двух неделях пути, и находится нужный нам Звездный. Первостепенная наша задача – добраться до южного побережья. Кстати, чем дальше на юг, тем меньше шансов встретить головастиков. Они и в эти-то края редко забредают, уж не
А вслед за ним, и все остальные. Согласен: теперь слово за мной.
– Считаю, засиживаться здесь не имеет ни малейшего смысла. Так что отправимся сразу же, как только Борис почувствует себя достаточно хорошо.
Нынешнее убежище не идет ни в какое сравнение с тем, где обитал Карабас и его люди. Во всех отношениях сразу. Ни для обороны, ни для жилья. Единственное в нем достоинство – то и дело пересекающийся источник питьевой воды. Солоноватой и скверного качества. Но благо, что и с ним повезло.
– На пару деньков попрошу еще здесь задержаться. Прежним за этот срок точно не стану, и все же, все же, – Гудрон вздохнул. – Знали бы про вядель, полностью им не отдали бы. Этот хмырь говорил, что он от всех болезней. Глядишь, и мне помогло бы.
Мы с Трофимом покрутили головами: увы. Со слов того же Петра, с вяделем все не так просто. То, что добывается здесь – это, так сказать, полуфабрикат. До ума его доводят где-то на побережье, а большая часть и вовсе уходит в Звездный. Причем он клятвенно утверждал, что понятия не имеет, как именно бурый порошок становится кристалликами синеватого цвета.
В остальном все выглядит так. Жгутся водоросли, причем любые. Получившееся нечто заливают водой, и опускают туда добытые здесь же раковины. Затем все это кипятят, после чего соскребают со стенок похожее на слизь нечто. Его и высушивают. Все, товар готов. Но в таком виде он бесполезен, и даже ядовит.
– Так что выбрось, Борис, подобные мысли из головы, и выздоравливай за счет своих внутренних резервов.
Сложись обстоятельства иными, мы и сами могли бы попробовать добыть вядель. Раковин вокруг достаточно: то ли место такое, то ли они везде в изобилии. Дров и водорослей, тоже. Но дым. Если сжигать водоросли, он получается еще тот. Пока мы добирались сюда, именно дым и помог обойти далеко стороной острова, на которых промышляли подобные Карабасу люди. И если высоко в небо поднимется еще один столб, обязательно возникнет интерес: кто это? Так что в ближайшее два дня придется скучать, набираясь сил перед тяжелой дорогой. И еще мечтать о том, чтобы допотопные твари не заглянули к нам на огонек: укрыться от них здесь будет негде.
Обстоятельства заставили нас отправиться на следующий же день. Тот скудный источник пресной воды, который с трудом, но позволял не испытывать ее недостаток, окончательно сдох.
И продолжай мы оставаться мы, нам пришлось бы пользоваться тем небольшим запасом, который был заготовлен в дорогу.
И мы отправились. С первыми лучами солнца. Янис занял место на носу, и рядом с ним находился Трофим. За весла взялись Демьян с Вячеславом, далее расположился Гудрон в вальяжной позе султана, в окружении одалисок Леры и Дарьи. И на самой корме – Игорь Святославович Черниговский. Эмоционал, Теоретик, а по совместительству еще и великий кормчий. На корме, вместо румпеля, было прилажено весло, с помощью которого я и не давал лодке рыскать. И потому сравнение с ним напрашивалось само собой.
Для
Или не начинаться, если оно и там сплошь покрыто островами. Но направились мы на восток совсем не для того чтобы удовлетворить свое любопытство. Именно так существовала наименьшая вероятность кого-нибудь встретить. Ведь восточнее, по утверждению Петра, ракушки перестают попадаться, и добытчиков вяделя там нет.
Первый день плавания дался нам относительно легко. Все-таки по-настоящему жаркое солнце на воде переносится куда легче, чем где-нибудь вдали от моря, не говоря о душных джунглях. Еще и легкий ветерок, который, казалось, ласкал кожу своими нежными прикосновениями. К тому же и места были самые живописнейшие. Глядя на потрясающие по красоте пейзажи, забывалось о том, что в любой момент из зарослей ближайшего острова вдруг грянет выстрел, а за ним еще и еще. Или из-под воды покажется зубастая морда чудовища. Или какая-нибудь очередная разновидность птеров поднимется с ближайшего клочка суши, и направится к нам такой густой тучей, что ляжет тень. Но ничего не случалось, и даже не настораживало, и мы знай себе, гребли, изредка меняясь на веслах.
По утверждению Демьяна, скорость нашего движения равнялась примерно шести километрам в час. Земных километров за земной час.
– Крейсерская скорость, – добавил он.
– Что-то наше корыто на крейсер совсем не похоже, – тут же высказался Гудрон.
«Все так и случилось, – подумал я, вспомнив о своих недавних размышлениях. – Оба они теперь будут оттачивать свои языки друг на друге».
Демьян посмотрел на него нарочито презрительно.
– Понимаешь ли в чем дело, уважаемый Гудрон Александрович, – забавно он соединил кличку и отчество. – Существует множество морских терминов, которые сухопутным крысам будут не до конца понятны. Если понятны вообще. Так вот, крейсерская скорость – именно из них. А означает она скорость длительного движения транспортного средства с максимальной скоростью, незначительное превышение которой достигается значительным увеличением расхода энергии на единицу пути. То есть, и не на пределе, но и не абы как.
Его менторскому тону позавидовал бы и Слава Проф. Хотя за все то время, что я его знал, он им пользовался пару раз от силы. И тоже в адрес Гудрона, когда тот изрядно его допекал. Борис не был бы сам собой, если бы не нашел, что Демьяну ответить.
– Вообще-то я морских волков представлял совсем иначе.
– Как именно?
– Помимо знания теории, они еще и неплохие практики. И потому не сажают на мель доверенные им корабли при первом же удобном случае. Причем так, что и починить-то их уже не представляется возможным.
Вины Демьяна в том, что наш «Контус» сел на мель, пробив при этом днище, не было никакой, и все об этом знали. Демьян, молодчина, обижаться не стал. Вместо этого он подставил ладонь, по которой Борис хлопнул своей. Боевая ничья – так можно было понять.
Их обмен колкостях произошел буквально перед тем, как я решительно потянул рулевое весло на себя, заставив лодку взять резко вправо, на юг. За четыре часа мы прошли достаточное расстояние, чтобы уж точно не наткнуться на тех людей, встреча с которыми не сулила нам ничего хорошего. По той самой причине, что они меня запомнили. Поскольку именно я вел все переговоры с Петром, и те, кто находился вместе с ним в лодке, никого другого не видели. Дальше было еще несколько часов пути, и удачно подвернувшийся на закате остров, которому точно прилив не грозил затоплением. Перспектива провести ночь в лодке, ничего хорошего не обещала: когда целый день машешь веслами, нужен полноценный сон. Но не дремота в скрюченном состоянии, что случилось бы неизбежно.