Реквием Сальери

Зорин Николай

– Понятно, – Инга вздохнула, – значит, Алла погибла. Я так и думала.

Она опять закрыла глаза и замолчала.

– Не расстраивайтесь, может, с Аллой все хорошо, – попробовал Виктор ее утешить – Инга никак не отреагировала на его слова, сделала вид, что спит. А может, и правда уснула, утомленная разговором.

Виктор и сам был вымотан до предела. Голова болела и ужасно кружилась, он едва стоял на ногах.

– Как! Вы все еще здесь?! – яростно зашептал ему в ухо врач – Виктор не слышал, как он вошел, и от неожиданности вздрогнул. – Я же сказал, недолго. Идите в свою палату! – Командирский тон снова вернулся

к нему. Виктор кивнул и послушно поплелся к двери.

Путь до палаты занял целую вечность. Казалось, коридор растягивается, расстояние не только не уменьшается, а, наоборот, увеличивается с каждым шагом. Медсестры с книгой на посту не оказалось, зато вернулись соседи по палате. Они-то и помогли ему добраться до кровати, позвали врача.

Осмотр, командирские приказы доктора, суету медсестры, сочувственные возгласы соседей Виктор воспринимал как сквозь какую-то преграду. С тревожным ощущением, что забыл сделать что-то очень важное, он погрузился в сон, больше похожий на обморок.

Проснулся он уже вечером. В палате горел свет, слышалось неясное бормотание, смех. Виктор сел на постели. Соседи – парень примерно его возраста и пожилой мужчина – смотрели телевизор с приглушенным звуком, но, увидев, что он проснулся, поспешили к нему.

– Как вы себя чувствуете? – сочувственно спросил парень.

– Лучше, – вежливо ответил Виктор: как он себя чувствовал, он и сам понять не мог. Голова не болела, но была на удивление пустой и тяжелой, и снова возникло то тревожное ощущение, с которым он уснул. Он забыл сделать что-то очень важное. Что?

У молодого соседа зазвонил телефон, и тут Виктор вспомнил, что так и не позвонил Полине, а ведь прошло уже больше суток, с тех пор как они разговаривали.

– Вы случайно не знаете, где мои вещи? – обратился Виктор к пожилому соседу.

– На складе. Но он, – сосед посмотрел на часы на стене, – уже закрыт. Кстати, вы пропустили ужин, но мы с Саней принесли вашу порцию в палату. Она вон там, на столе.

– Потом, – отмахнулся Виктор.

– Какое потом! Да вы два дня ничего не ели. Так нельзя.

– Мне нужно срочно позвонить. Здесь есть телефон?

– Позвоните с моего. Кстати, меня зовут Дмитрий Петрович.

– Виктор, – нетерпеливо представился детектив.

– Возьмите, – Дмитрий Петрович понимающе улыбнулся и протянул телефон.

Разговаривать с Полиной в присутствии соседей по палате ему было неудобно, но и выходить в коридор тоже не имело смысла: и там без свидетелей не поговоришь. Поэтому он просто забился в угол своей кровати, отвернулся от всех и набрал номер Полины. Она долго не отвечала. Виктор начал уже беспокоиться, наконец, послышался ее голос – совершенно несчастный, отчаявшийся, почти неузнаваемый.

– Да, – сказала она, – я вас слушаю.

– Полина! – севшим голосом проговорил Виктор.

– Я вас слушаю, – повторила Полина, так же печально и обреченно – она его не узнала, или не поверила, что это может быть он.

Виктор долго и сбивчиво объяснял, куда пропал на столько времени и почему сейчас звонит с чужого телефона. В конце концов, все закончилось обоюдной истерикой, и пришлось прервать разговор, а потом звонить снова. Вторая попытка оказалась еще более неудачной. Они поссорились. Полина вдруг обвинила его в измене, он никак не мог понять, кто такая Иришка, при чем здесь Нальчик и как все это может

быть связано с тем, что он звонит с чужого телефона. Виктор пытался ей все объяснить, но она и слушать ничего не хотела. Тогда он отключился первым, страшно на нее обидевшись. Отдал телефон Дмитрию Петровичу, решив, что звонить больше не будет. И тут до него дошло.

Идиот и придурок! Кретин распоследний! Ну, конечно! Когда-то он рассказал ей историю своей студенческой любви и совершенно забыл об этом. А она запомнила. И она… она его ревнует!

Виктор громко расхохотался, выхватил телефон у Дмитрия Петровича, который тот почему-то так и продолжал держать в руке, и снова набрал Полинин номер.

Он был в таком сумасшедше-счастливом состоянии, что опять разговор получился сбивчивый, абсолютно несвязный и нелогичный, состоящий из незаконченных фраз и шумных восклицаний. Все-таки кое-как ему удалось объяснить, что Иришка в Нальчике уже сто лет не живет, что да, она действительно развелась с тем своим первым мужем, но давно вышла замуж за другого, уехала в Питер, у нее трое детей и полное семейное счастье. А он, Виктор, и не думал о ней, и не вспоминал, а любит одну только Полину, уже много лет, с первой встречи, но не мог ей признаться, потому что всегда считал, что она его полюбить не может, и не хотел, чтобы Полина мучилась по этому поводу. Ему совсем и не нужна ее любовь… Тут он почувствовал, что совсем запутался, потому что Полина обозвала его дураком и бросила трубку.

Перезвонила она сама, через полчаса. Сухо, отстраненно и холодным тоном, каким сообщают о смерти близкого родственника неблизкие люди, Полина сказала, что тоже любит его, и сразу заговорила по делу. Все тем же сухим официальным тоном она передала информацию, которую ей удалось собрать: о странных самоубийствах в Светлом, о художнике Крымове и француженке из Лиона, о скандале вокруг учителя математики и композитора Покровского, о том, какую роль во всем этом деле играл «Реквием» Сальери. О том, что все эти люди в разное время пережили клиническую смерть, о своей последней «встрече» с Ингой, об эффекте разбившейся тарелки и новых данных разработки Мартиросяна. О том, наконец, что Игорь Соловьев – вероятно, его медиум и что только он сможет им помочь.

– Стоп! – остановил Виктор поток ее сухих, оскорбительных своей подчеркнутой официальностью слов. Ему хотелось сейчас говорить совсем о другом, ему так нужно было прояснить многие, чисто личные, моменты, а главное – еще раз услышать, что она его любит. И не таким, ну совершенно не таким тоном. – Поленька, – начал он, но она его перебила.

– Скорее всего… Нет, я просто уверена, что Соловьев тоже пережил клиническую смерть. Он, как антенна, улавливающая волны…

– Поля, – снова попробовал Виктор перевести разговор в другое русло, но она опять не пожелала его услышать.

– Он может повторить открытие Мартиросяна. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае. Ты должен с ним встретиться. И, кроме того, только Соловьев сможет понять, где Мартиросян. И тому, и другому грозит опасность. Инга говорила, что видит человека, который мешает им встретиться. Но, к сожалению, она не может вспомнить его имя…

– Она вспомнила, – тихо проговорил Виктор, понимая, что личной проникновенной беседы не получится. – Это Виталий Соломонов. Работает в восьмой клинической больнице. Знаешь, я думаю…