Release my soul
Шрифт:
До момента, когда он сможет обнять любимую женщину, оставалось не так много времени.
До момента, когда рассмеется в лицо Агнусу – чуть больше.
В любом случае, стоило подождать и провести последние дни в соответствии с расписанным не так давно планом. Пока что все идеально следовало оному, включая подернувшееся рябью зеркало, находящееся в спальне. Идеальный телепорт, пользоваться которым научились немногие. С прекрасной защитой, обычно настроенный на гостей заранее, не предупреждающий, а уничтожающий нежданного визитера. В своих способах избавления от тех, с кем бы не желал контактировать, Дэй был радикален. Любой, перешедший мужчине дорогу, терял право на
А еще Мировому Злу положено играть свою роль до конца.
– Надо же, я слегка переоценил тебя, предположив, что ты выберешься еще в первую ночь, - с привычной ухмылкой обернулся некромант, скользя оценивающим взглядом по женской фигурке в изорванном платье и с кандалами на запястьях, - Ну, здравствуй, мой эротический кошмар.
Глухой рык стал единственным ответом, не требовавшим разъяснений.
========== — XXIII — ==========
После ослепляющей белизны телепортации, и даже после неяркого солнечного света сада, темнота, в которой оказалась Кейра, воспринялась слишком непроглядной. Потребовалось время, чтобы получившие целый набор контрастных впечатлений глаза начали делить абсолютную черноту на градации серого и выхватывать какие-то детали интерьера.
Зато хозяину поместья, в которое столь бесцеремонно, хоть и ожидаемо, вторглись, ждать не было необходимости. Оценить порванное платье, рубцы на серой коже и запекшиеся следы крови по всему телу, с явной концентрацией в области кистей (как предсказуемо!) он смог за несколько биений сердца. Запланированный сценарий не имел ни единого прокола, плавно переходя от одного действия к другому. Правда, пока что не было ясно, удалось ли достигнуть поставленной цели. Но в том, что все события идут друг за другом, как и предполагалось, не возникало сомнений.
Значит, действительно их игра зашла так далеко.
Чуть пошатнувшись, женщина сделала неуверенный шаг вперед, прислушиваясь к себе. Рассудок постепенно прояснялся, но вместе с ним накатывала и слабость. Ей еще не приходилось становиться инициатором столь массовых и изощренных убийств. Скольких она отправила за Грань? Тридцать? Пятьдесят? Сотню? Кажется, она сбилась со счета еще на выходе из камеры того выродка, что посмел тронуть ее сестру. Все, кто попадался на пути, уничтожались почти не глядя, сплевывая внутренности на пол и исходя кровавой пеной. Даже один-единственный выживший мог бы помешать ее свободе. Поэтому Цитадель надлежало оставить пустой.
И с каждым новым искореженным трупом разум затуманивался все сильнее, а множественные жизни, что она успела прожить в этой вечной пытке, давали о себе знать, разделяя душу на тысячи частей, смешивая в голове образы и голоса. И уже не было возможности сказать, кто она на самом деле. И зачем она вообще существует. Голову стягивали незримые обручи, а запах смерти, заполнивший каждый миллиметр ее кожи, вместе со вкусом крови на языке, вызывал хриплый кашель. И только губы что-то безостановочно шептали.
Прося у кого-то прощения. Моля кого-то вернуться. Кляня кого-то за боль.
И запинаясь об чье-то родное, но все еще незнакомое имя.
Если так сходят с ума, она уже на грани. И каждая следующая вспышка, возникающая перед глазами, обещается ослепить ее окончательно. Смешать пытающиеся проясниться образы. Вновь бросить в бездну неизвестности, из которой она столь старательно выбиралась. В ту пропасть, откуда к ней тянутся руки
Прости.
Дрожащим ногам все же хватило сил дойти до постели. Потому что падать на пол ей все же не пристало, каким бы отвратительным состояние ни было. И уж тем более под любопытным взглядом некроманта, даже не пошевелившегося, чтобы ей помочь. Хотя уж этого-то старшая дочь рода Д’Эндарион точно не ожидала. Пальцы не сразу ухватились за край покрывала, сначала мазнув по мягкой поверхности и сжав лишь воздух. Единственное правило, на которое сейчас Кейра была готова наплевать – вечернее купание и смена платья. Хозяин ложа как-нибудь переживет ее потрепанный и грязный вид. А она сама в текущий момент куда сильнее нуждается в крепком сне, нежели в горячей воде и избавлении от чужой крови. Ее на ней все равно слишком много, чтобы брезговать видимой глазу.
Дэй усмехнулся, наблюдая за устраивающейся на второй половине кровати женщиной, профессионально игнорирующей его присутствие. Нет, он, в принципе, и не думал, что она заявится беседы вести. Но абсолютное молчание было как-то не совсем в привычках Наследницы. И в каком ключе расценивать столь странное ее состояние – мужчина пока плохо понимал.
Затухающее сознание экры, проваливающейся в сон, туманным обрывком выдернуло из памяти давний разговор о доступе гостям в особняк некроманта. Помнится, приглашение выделялось лишь мертвым персонам. Тогда становилось интересно, как она вообще сюда смогла попасть, особенно при незнании координат.
И не рискует ли она завтра проснуться уже в качестве мертвой куклы.
***
Если бы в Нижнем Мире существовала смена времени суток, можно было бы сказать, что в доме, занимаемом правящей четой, с утра творилась подозрительная активность, поднятая Илиссой. Но с учетом того, что здесь граница между «вчера» и «сегодня» стиралась, и дни превращались в единое бесконечное полотно, обитатели особняка скорее назвали бы это не самым удачным пробуждением хозяйки, носящейся из помещения в помещение и не дающей спокойно поработать супругу. Хэдес еще после просьбы Илиссы занял кабинет, где разве что не спал, потому что пытался использовать каждое свободное мгновение на работу. Маленькая энергетическая «снежинка», принесенная из давнего вояжа по мирам и теперь зависшая в пустоте стеклянного куба, слабо светилась: количество печатей и цепей, наложенных на нее, не поддавалось подсчету. Мужчина, невероятно бледный и готовый хоть сейчас отнять хлеб у Форха, отвечающего за ночные кошмары, тяжело дышал, не спуская глаз с будущего мира, за столько дней не ставшего даже на самую малость больше. Для одного лишь создания ядра этой реальности требовалось несколько лет и слишком много энергии. Он и без того отдавал от себя все, до капли, восстанавливаясь потом сутками. Однако этого не хватало, и собственными силами ему придется творить долго. Очень долго.
До безумия хотелось верить, что время не закончится в самый последний момент.
– Хэдес! – влетевшая в кабинет Илисса, подозрительно счастливая и сияющая так, что, кажется, и скопившийся в углах мрак разбивался об ореол света, окружающий ее чуть округлившуюся фигурку в более свободном, нежели она привыкла, но все таком же откровенном платье, окликнула мужа. Дернувшийся от громкого звука хозяин кабинета мутным взглядом осмотрел супругу, не совсем понимая, что вообще происходит, и по какому поводу радость. Заметив его чересчур неживой вид, женщина нахмурилась, становясь спокойнее и недовольнее одновременно.