Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота
Шрифт:
Ход монсеньора Босежура прост: Беранже Соньер проводил дорогостоящие работы, полностью оплачивая все расходы, — в таком случае пускай аббат поведает, гдеи каким способомон смог добыть столь значительные денежные суммы. Разумеется, как того и ждет епископ, аббат не может этого объяснить. Он довольствуется тем, что приводит ряд ничего не значащих цифр, но он не вправе рассказать, откуда взялся источник его доходов. К тому же кюре обвинен в том, что его махинации с мессами охватили не только родной диоцез, но и другие. Так или иначе, в глазах высшего церковного начальства Беранже Соньер сильно скомпрометирован. Все, о чем просит его монсеньор Босежур, — оправдать свои излишние расходы, чего он, как мы понимаем, никогдане сможет сделать. Тогда Соньер соорудил докладную, которая внесла путаницу
56
Впоследствии различные записки, составленные Соньером, а также оплаченные (или неоплаченные) им счета-фактуры были собраны и частично опубликованы в двух произведениях: «Знаменитое сокровище Ренн-ле-Шато» Жака Ривьера и «История сокровища Ренн-ле-Шато» Пьера Жарнака. Оба автора, проделавшие колоссальную исследовательскую работу, предоставили почти одинаковые результаты, расхождения в их интерпретациях не вызывают нареканий. На мой взгляд, бесполезно повторять их работу, поражающую своей точностью и упорством, проявленным авторами. Фотографии, опубликованные в этих книгах, — это документы, которые говорят сами за себя.
Одни только работы в церкви оценены им в 193 000 франков золотом. В конце XIX века, когда французский посол получал 40 000 франков в год, такая сумма была значительной. Но Соньер плутует: исследование тех счетов, которые он поостерегся приложить к своей докладной записке, доказывает, что на самом деле он потратил в пятнадцать раз больше, [57] не говоря уже о стоимости виллы и башни „Магдала“». [58] Так или иначе, в «двойной бухгалтерии» Соньера сомневаться не приходится.
57
Я предоставляю Жану-Люку Шомею самому нести ответственность за свои слова.
58
J.-L. Chaumeil. Le Tr'eor du Triangle d’Or, Paris, Lefeufre, 1979, p. 110.
Наказание неминуемо. Поначалу аббата объявляют «suspens a divinis» временно: это своего рода предупреждение епископа, желающего подчинить Соньера своей воле и заставить его принять новое назначение. Но аббат, словно «право имеет», апеллирует к Римской курии, где дела такого рода обычно откладываются в долгий ящик. Более того, кюре не намерен освобождать дом священника в Ренн-ле-Шато, в то время как муниципалитет принимает его сторону, утверждая, что дом арендован господином Соньером и никто другой не может его занять. Очевидно, прихожане любят своего кюре — даже те, кто не жаждет посещать церковь.
В 1913 году Римская курия отказывает в иске монсеньору Босежуру… Как Соньеру удалось выиграть это дело? Но епископ Каркасона не намерен сдаваться: он возобновляет атаку. К тому же атмосфера в округе понемногу меняется: не будем забывать, что в Европе вспыхивает Первая мировая война. Соньер, внезапно лишившийся возможности оплачивать свои счета, вынужден прибегнуть к займам. Злые языки дают себе волю: в разговорах жителей Ренн-ле-Шато то и дело упоминается странный австриец с царской осанкой, в свое время навещавший аббата. Уж не шпион ли наш достойный кюре, мелькает подозрение у представителей местной власти. Отношения Соньера с австрийским эрцгерцогом (что является доподлинным фактом) оборачиваются против него: аббата считают агентом разведки, работающим либо на кайзера, либо на императора. Конечно, это невозможно доказать, но, по слухам, башня «Магдала» служит постом наблюдения для врагов, а на вилле «Вифания», в ее «тайных комнатах», скрываются шпионы. Итак, Соньер вновь на скамье подсудимых. Он защищается так неубедительно, что это дает повод ко всяческой клевете.В 1915 году он объявлен «suspens a divinis», но на этот раз обвинение окончательно и обжалованию не подлежит. Отныне аббат не имеет права выполнять свои приходские обязанности, то есть служить обедню и отправлять таинства. В Ренн-ле-Шато появляется новый кюре (который, впрочем, там не живет), что никоим образом не мешает прихожанам присутствовать на мессах, которые читает Соньер в своей часовне, построенной на территории поместья. Ведь вилла «Вифания» с ее садом и башней является частной собственностью, записанной на имя Мари Денарно, поэтому выселить аббата из нее невозможно. Что же касается дома священника, то он, с согласия муниципалитета и по законному арендному договору, навечно сдан господину кюре Беранже Соньеру — а посему новый кюре не имеет никакой возможности в нем поселиться. Забавная ситуация.
С
С 1914 года Франция охвачена страхом: война забирает людей из семей, возвращая обратно далеко не всех. В Ренн-ле-Бен стареет аббат Буде. Грохот далекой войны не достигает его ушей, но силы аббата уже на исходе. Подав в отставку, Анри Буде отправляется в Акса, к родной семье. В 1915 году напор немцев остановлен, но никто не знает, что начнется далее. Страх перед будущим поселяется даже в удаленных от мира деревушках департамента Од, где никто не ведает об ужасах войны, — о ее потерях узнают лишь из газет или рассказов военных, в основном раненых, отпущенных в отпуск по болезни. А в это время в Акса, неподалеку от Ренн-ле-Шато, аббат Буде, понимая, что его дни сочтены, просит позвать к себе Соньера, который немедленно навещает собрата. О чем они говорят в последние часы жизни Буде? Никто не знает об этом: разговор священников был конфиденциальным. 30 марта 1915 года Анри Буде испустил дух, по-видимому примирившись с Богом.
Жизнь Беранже Соньера вновь меняется. Оплата неотложных долгов, возмещение убытков поставщикам и новые амбициозные проекты — все происходит как по мановению волшебной палочки! Аббат вновь чувствует вкус к жизни. В голове его зреют новые проекты, один величественнее другого. Снабдить Ренн-ле-Шато канализационной системой, которая приведет в каждый дом питьевую воду. Оздоровить деревню. Построить на востоке деревни грандиозную башню, подобие «Магдалы», с которой аббат будет нести слово Божье всем, кто придет послушать его проповеди. А слушателей будет много, в этом можно не сомневаться. Итак, он выплачивает задаток и распоряжается работами.
Что произошло на этот раз?
Самое простое объяснение «воскрешения аббата Соньера» — аббат Буде. Скорее всего, перед смертью кюре Ренн-ле-Бен доверил ему «великий секрет», о котором Соньер не имел понятия. Но что это была за тайна? Неисчерпаемое сокровище или некие документы? Вариантов ответа множество. Точно можно сказать одно: в 1916 году Беранже Соньер вновь становится тем, кем он был: человеком с неизмеримыми амбициями, способным на любую дерзкую выходку, готовым взяться за постройку зданий еще более красивых, чем раньше. Так будут говорить о нем еще долгое время. Можно сказать, что аббат взял реванш в борьбе с епископом. Разногласия с высшим духовным начальством не означают, что аббат отказался от веры: он продолжает служить мессы в своей часовне, на которые приходят прихожане Ренн-ле-Шато. Похоже, паства предпочитает держаться подальше от официальных служб аббата Марти, которого в деревне так и не приняли. Беранже Соньер останется «кюре Ренн-ле-Шато» до конца своей жизни.
1917 год. Войне все не видно конца. Список «погибших за отчизну» удлиняется с каждым днем, и вскоре на площади Ренн-ле-Шато появится памятник, но вовсе не тот, о котором мечтал Соньер, — это памятник погибшим воинам, какой можно увидеть во многих деревнях Франции. Соньеру уже шестьдесят пять лет, но он все еще в прекрасной форме: его могучий вид, крепкая широкоплечая фигура производят на посетителей сильное впечатление. Он по-прежнему строит множество планов, ожидая лишь их конкретного воплощения. Но 17 января (та же дата, что была указана на могильном камне маркизы д’Отпуль…) у входа в башню «Магдала» он падает, пораженный апоплексическим ударом, от которого он уже не оправится. Его проводят в комнату в доме священника, в котором он все еще живет. Мари Денарно, полная страха, посылает за врачом.
Беранже знает о своей болезни. Он знал о ней всегда, но делал вид, что не болен. Проходит несколько дней. Наконец аббат просит Мари позвать священника, и в Ренн-ле-Шато появляется аббат Ривьер, кюре Куизы. Исповедь в комнате Соньера, при которой присутствует лишь его коллега, длится долго. Наконец кюре Куизы выходит из комнаты: он смертельно бледен. Пройдет еще много времени, прежде чем к коллеге Соньера вернется былая безмятежность. Какой ужасный секрет доверил ему кюре Ренн-ле-Шато? Говорят, что в момент смерти в присутствии доктора Куррена аббат произнес таинственное имя «Иоанн XXIII». Утверждают также, что его соборовали лишь спустя два дня после смерти, перед тем как похоронить его на маленьком кладбище, прилегающем к церкви, к той самой церкви, которую он так любил…