Ренни
Шрифт:
Все мое тело напряглось, когда мои пальцы практически вырвали его волосы, а его имя сорвалось с моих губ почти криком.
Мой вес рухнул обратно на кровать после этого, моя кожа, казалось, гудела, мое дыхание было неистовым и поверхностным, когда Ренни поцеловал меня в живот, остановившись между моих грудей, где он положил подбородок, чтобы улыбнуться мне.
— Как я справился? Легендарно?
Тогда я сделала то, на что до этого момента не думал, что действительно способна. Я, черт возьми, хихикнула. Хихикнула, как девочка-подросток. Даже будучи девочкой-подростком, я была почти уверена, что никогда
— Я приму это как «да», — сказал он, кладя руки мне на плечи и двигаясь надо мной. — Я тоже был прав.
— Прав? — спросила я, сдвинув брови.
— Да, — согласился он, но не стал вдаваться в подробности.
— В чем ты был прав?
— Сладкая гребаная киска, — сказал он, ухмыляясь дьявольски. — Думаю, мне придется есть немного её на завтрак каждое чертово утро.
Мои щеки вспыхнули от этого, возбужденные, но немного смущенные его открытостью.
Но прежде чем я смогла позволить себе по — настоящему проанализировать эти чувства, как я и должна была сделать, его бедра прижались к моим, заставляя его твердый член скользнуть по моей щели и восхитительно провести по моему сверхчувствительному клитору.
— Да, мы еще далеко не закончили, — сказал он, многообещающе улыбаясь, прежде чем его губы снова обрушились на мои — сильнее, голоднее, напоминая мне, что, хотя часть моей потребности была удовлетворена, его сильная яростная страсть бушевала в его организме.
Он перекатился, увлекая меня за собой, пока я снова не оказалась сверху, руками он провел по моей спине и схватил меня за задницу.
Его губы оторвались от моих, когда пальцами он прошелся по моей спине, а затем по плечам. Одну руку он переместил на внутреннюю сторону моей руки, чуть выше локтя, и потер маленький противозачаточный имплант под моей кожей.
— Принесу тебе мои справки, когда ты будешь готова сделать этот шаг, — сообщил он мне, в очередной раз почти напугав меня своей способностью видеть то, что упустили все остальные.
И как бы мне не хотелось обливать ледяной водой то, что было одним из самых горячих моментов в моей жизни, я пошла дальше и сказала это, потому что однажды мне сказали, что, если у вас нет общения с партнером, у вас ничего нет. — Я не занимаюсь сексом без презервативов.
При этом его голова склонилась набок, светлые глаза пронизывали, и потребовалось много силы воли, чтобы не ерзать и не метаться в поисках объяснения. — Я показал тебе свои, — странно сказал он мгновение спустя. — В конце концов, тебе придется показать мне свои.
— Мои что?
— Шрамы, милая, — объяснил он, наклоняясь ко мне, скрестив руки на моей пояснице, крепко держа меня там, что я могла бы отстраниться. — Почему ты так боишься близости и всего того беспорядка, который она с собой приносит. — Должно быть, я напряглась, потому что он сжал меня крепче. — Но это в другой раз. Прямо сейчас тебе нужно увидеть больше моего великолепного тела, — неожиданно сказал он, заставив меня удивленно рассмеяться, когда он перевернул меня на спину, оседлав мои бедра и устроив нелепое, восхитительно дерзкое шоу, скользнув руками по груди и животу, прежде чем схватить пояс пижамных штанов и медленно стянуть их вниз. — Это та часть, где ты обычно швыряешься в меня деньгами, — сообщил он мне как раз перед тем, как пояс опустился достаточно низко, чтобы я, наконец,
При этой мысли даже показалось, что глубоко внутри была настоящая пустота, молящая о наполнении.
Мои глаза медленно скользнули вверх, уловив очертания некоторых из его татуировок, прежде чем они нашли его лицо, его улыбка исчезла, глаза горели. Мои пальцы скользнули вверх по его бедру, и его губы приоткрылись, когда моя ладонь обхватила его член и погладила его до основания. Его воздух с шипением вышел из него, побуждая меня двигаться дальше, и я снова погладила его, скользя большим пальцем по головке и размазывая его влагу вокруг.
Он сделал медленный, глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, потянулся к тумбочке и выдвинул верхний ящик. Он достал презерватив и разорвал его зубами. Его рука на секунду накрыла мою, сжимая крепче, делая со мной последнее движение, прежде чем оттолкнуть мою руку и защитить нас.
Я потянулась, притягивая его к себе, моя спина выгнулась, прижимаясь к его груди, когда она коснулась моей. Но я едва почувствовал давление, прежде чем его голова склонилась набок, и он странно заявил: — Нет.
— Нет? — спросила я, дважды медленно моргнув.
— Да, нет, — заявил он, приподнимаясь и таща меня за собой, пока мы оба не сели, я оседлала его. — Миссионерство предназначено для занятий любовью. Ты и я, мы трахаемся сегодня вечером, — заявил он, когда его рука потянулась к члену, а другая легла на мое бедро, сильно вонзаясь и надавливая вниз, его член скользнул глубоко внутри меня. Я опустила бедра, полностью принимая его с хриплым стоном. — Трахни меня, Мина, — потребовал он, ложась, его руки легли на мои бедра.
И, ну, с желанием, острой, болезненной потребностью глубоко внутри, едва ли была даже пауза, прежде чем я начала скакать на нем — быстро, но не слишком грубо. Я склонилась над ним, положив руки ему на плечи, когда одна из его рук скользнула между нами и надавила на мой клитор — просто сильное давление, но, когда я двигалась на нем, было идеальное трение.
И когда мой оргазм начал нарастать, делая мои движения более неистовыми и беспорядочными, я потеряла его палец, когда обе его руки схватили мои руки прямо над локтями и резко и быстро дернули их назад, заставляя мои плечи сопротивляться, когда он завел их мне за спину, поставил ноги на кровать и начал толкаться в меня — жестко, грубо, заставляя меня взять его так глубоко, как только позволяло мое тело, в темпе, который был настолько требовательным, что у меня перехватило дыхание в горле на долгую минуту, прежде чем оргазм прорвался через меня почти яростно.
Но он не кончил со мной.
Я все еще хныкала сквозь пульсацию, когда он внезапно бросил меня на спину и спрыгнул на край кровати, схватил меня за лодыжки и тащил, пока я не повисла на краю, а затем снова вошел в меня, когда его руки подхватили мои колени, удерживая их в воздухе, когда он вошел в меня с той же пограничной жестокой скоростью, которая разбила меня всего мгновение назад.
Его светлые глаза все время были прикованы к моему лицу, его челюсть сжалась сильнее, чем обычно, губы слегка приоткрылись, и время от времени между ними раздавалось шипение, звук, который я находила слишком сексуальным.