Репутация
Шрифт:
Я кладу в тележку упаковку сыра «Гауда». Добавляю туда же коробку крекеров. В этот момент мой телефон вибрирует. Я совершенно иррационально надеюсь на то, что это СМС от Патрика, что он каким-то непостижимым образом разыскал меня. Но это Аманда, моя помощница. «Ты должна это увидеть».
В прикрепленном файле – скриншот из базы данных, о которой я уже знаю. О хакерской атаке на Олдрич мне сообщили, как только приземлился мой самолет из Филадельфии. Я даже уже встречалась с нашей пиар-командой, чтобы обсудить, как и что говорить, если у меня будут брать интервью как у дочери президента
И, помяни чёрта… открывается на экране папка с письмами Грега. Он, будучи работником больницы, тоже пользуется этим сервером. Несколько писем, адресованных какой-то Лолите Бовари, обведены кружками.
Я хмурю брови. Я уже просматривала почту Грега, а также свою и Сиенны, чтобы убедиться, что в ее письмах нет чего-то такого, о чем я не знаю. Но эта переписка Грега из папки «удаленные», открыть которую сама я не додумалась.
Телефон жужжит. Вторая эсэмэска, за ней третья. Не веря себе, я просматриваю новые скриншоты от Аманды, не понимая, что я читаю. Все больше отмеченных кружком сообщений, судя по дате, отправленных несколько месяцев назад. В них примерно такое: «Хочу завалить тебя прямо на томографе. Сегодня я вспомнил тебя и побежал в туалет мастурбировать. Ты такая сексуальная в своей короткой юбочке. Потанцуй для меня, когда увидимся в следующий раз».
Эти письма адресованы не мне.
Я прислоняюсь к сырным полкам. Женщина, которой пишет Грег, подписывается «Лолита». И отвечает ему, как послушный ребенок. «Спасибо», пишет она. «Я польщена. Ты очень милый». Сама она ничего не просит, но нет сомнений, что его внимание ей приятно.
К горлу подкатывает желчь. Поверить не могу, что это происходит.
Тут я понимаю кое-что еще: сама Аманда не стала бы разыскивать грязь о моем муженьке. Кто-то ей это прислал. Кто-то обратил ее внимание.
– Мам? Ты что?
У дочери озабоченный вид. Аврора, с ее темными волосами, зелеными глазами и пухлым ртом, очень похожа на моего первого мужа Мартина – иногда до ощущения, что я вижу призрак. Я не успеваю спрятать телефон, и ее взгляд падает на экран. Она хмурится. На шее у нее пульсирует жилка.
Я прижимаю мобильник к груди.
– Со мной все в порядке.
Но Аврора бледнеет. Конечно же, она увидела имя Грега в адресной строке.
– Мам? – резко спрашивает она. – Это из-за взлома?
Я поспешно подхожу к стойке с голубым сыром, не глядя беру большой кусок и швыряю в тележку. Терпеть не могу такие сыры. Он неделями будет гнить у нас в холодильнике. Но мне необходимо было отвернуться от Авроры. Я не могу смотреть ей в глаза.
– Все нормально. Не волнуйся.
Мы идем к кассе. Сердце у меня колотится. Взяв себя в руки, я отвожу Аврору в школу. Прежде чем выйти из машины, она долго вопросительно смотрит на меня, но я делаю вид, будто очень увлеченно слушаю диктора, вещающего об экономике по радио. Как только девочка скрывается в здании школы, я срываюсь с парковки и выношусь на шоссе, одновременно набирая текст.
«Кто об этом знает?» – пишу я Аманде трясущимися руками.
В ответе Аманды печальный сочувственный смайлик, будто она хочет выпалить то, что знает,
Вечером я стою у подножия лестницы Олдричского музея естественной истории, разглядывая фиолетовый баннер, извещающий о сегодняшнем мероприятии. Вечер именно такой, каким я его себе представляла: ранняя весна, красивейший закат. У края тротуара тормозят роскошные автомобили. Волшебно мерцают огни города. Я воображала, как буду стоять здесь рука об руку с Грегом. Представляла, как люди, видя перед собой привлекательную женщину в графитово-сером шелковом платье с глубоким декольте, будут обсуждать, что в свои тридцать девять я свежестью и красотой не уступаю старшекурсницам и просто невозможно поверить, что моей дочери уже девятнадцать лет. В моем воображении я ослепительно улыбалась, а мой супруг время от времени целовал меня в уголок рта. Этого маленького жеста было бы достаточно, чтобы показать всем – наш брак прочен как скала, не придерешься.
Из всего этого я угадала только с платьем.
Снова смотрю на свое отражение в пудренице. Внутри у меня все дрожит – на самом деле я в ярости, – но ни один волосок не выбился из прически. Небрежно бросив пудру в клатч, подбираю подол платья и с независимым видом поднимаюсь по ступеням… как будто с самого начала планировала прийти одна.
– Миссис Мэннинг? – окликает меня кто-то, и на миг мне кажется, что это он. Призраки Патрика мерещатся мне повсюду. Но это совсем молодой паренек в джинсах и черной футболке. – Вы могли бы прокомментировать хакерский взлом?
Стало быть, репортер. Видно, узнал дочь президента.
– Нет, – бормочу я и торопливо отхожу.
– Вы связывались с другими пострадавшими университетами? – это уже другой голос. – Есть какие-то предположения, кто за этим стоит?
Я низко наклоняю голову. Если бы я знала, неужели вы думаете, что давно не приняла бы меры?
Но Кит Мэннинг-Страссер не огрызается, разговаривая с журналистами. Опустив голову, я проталкиваюсь к двери, за которую, к счастью, репортеров не пускают. Мне не по себе. Хорошо, что репортер не спросил про переписку Грега. Он почти единственный, кто этого не сделал.
Бал уже начался, все происходит в музейном зале, среди костей динозавров, картин с шерстистыми мамонтами и мемориальными табличками, чествующими Артура Олдрича, железнодорожного магната девятнадцатого века, за финансирование палеонтологических изысканий по всему миру. Обслуживающие вечеринку студенты выглядят весьма презентабельно в черных смокингах, даже несмотря на разноцветные волосы и растянутые серьгами мочки ушей. Я осматриваю собравшихся. Люди пьют и смеются, но у многих вид… отсутствующий.
– Кит, дорогая! – ко мне подходят судья Пакард и его супруга Джоанна, отрывая меня от тягостных мыслей. Я выпрямляюсь – это одни из самых важных моих спонсоров, значит, надо сосредоточиться. Я мило улыбаюсь Пакардам и, когда они наклоняются поцеловать меня в щеку, понимаю, что судья уже успел пропустить пару стопок водки.
– Прелестная вечеринка, – говорит судья, и в его стакане шумно звякают кубики льда.
– И какое занятное место вы выбрали! – поддакивает Джоанна. – Я не бывала здесь с тех пор, как дети выросли. А где ваш замечательный муж?