Решала

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Как хочешь так и думай. У меня планы ещё, хочу посетить пару мест, где отец бывал. У него там тайники остались. Он в сороковом и в сорок первом, в Краснодаре занимался поисками тайников и схронов, с Гражданской. Находил, и не мало, нюх у него, вот кое-что и припрятано. У меня сестра старшая замуж выходит, батя им на свадьбу целое ранчо дарит, с хорошим доходом. В одном схроне шкатулка с комплектом женских драгоценностей, хочу ей подарить.

– А отец не будет возражать?

– Нет, он намекал, кто заберёт того и будет, видимо хотел, чтобы мы тут побывали. Остальные не обратили внимания, а я вот решился. Кстати, у меня фото есть, вот глянь.

Достав из сумки, а точнее я сунул руку в сумку, а на самом деле достал из хранилища, пару фотографий, где я сам, до «заморозки» ещё, в то время я ожоги со спины убирал и до лица ещё не дошёл, оно прежним было. А стоял я на фоне статуи Свободы, на другой рядом водопадом.

– Это в Нью-Йорке, а это Ниагарский водопад. Валерик. Братишка.

Почему я это всё говорил? А причина в том, что эта староста, не зная меня, заочно была влюблена. Не в реального Терентия, а в того геройского пацана что выбирался из башни горевшего танка.

Столько себе надумала, идеализировала, пока общались в музейном уголке школы, я это понял. Знаете, вот неприятно было. Ну и спустил ту на землю. Может грубо показал той реальную жизнь, но лучше так, пусть взрослеет быстрее. А утечки я не боялся, даже если разболтает, мало ли что, ну будут те искать в Южной Америке многочисленную богатую семью. А я сменю внешность. В очередной раз, и буду только посмеиваясь смотреть за их метаниями. Опасности для себя лично я не видел. Дальше общаться желания я не имел. Да и та молчала, погрузившись в себя, явно всё обдумывала, так что встал, отряхивая плавки, быстро собрался, и сказал:

– Прощай.

Фотографии я забрал, нечего такие улики разбрасывать, а слова - это только слова, и закинув небольшую сумку за спину, поправив на плече перехлестнувшийся ремень, энергичным шагом направился прочь. Отойдя подальше от станицы, убедившись, что рядом никого, достал мопед и покатил прочь. Теперь в Андреевское, хочу узнать, что там и как у Марфы Андреевны и у остальных. Начёт Терентия Левашова хочу узнать. Да, я считал подлостью, если бы не предупредил его отца, капитана Левашова. Письмо ушло за две недели до начала войны, номер части я вспомнил, старые письма Левашова читал, довоенные, и надеюсь тот не будет сажать супругу на тот обречённый поезд, что идёт на Киев. Пешком уйти шансов больше. Там бои серьёзные не скоро начнутся. Вот и стоит узнать, выжили ли они, и не это ли письмо повлияло на историю. День Победы в этой истории случился на Седьмое мая. Ну не я же тут причастен? Что я там пять сотен уничтожил немцев и румын в селе у лагеря военнопленных, остальных бывшие пленные добили, и сотни четыре немцев у станицы. Ну и плюс полусотня пока трофеи по немецким тылам добывал. Это капля в море. Вот так и катил на мопеде, размышляя. С ним я не привлекал внимание, хотя сама «Рига» мне уже поднадоела, хотелось бы что поудобнее, вроде моего фиолетового «Джипа», колёса у того большие, внедорожные, самое то. Впрочем, я не стал дожидаться темноты, как раз в низине был, никого вокруг, сменил мопед на внедорожник, брать всё же новенький жёлтый «Джип» не стал, обычный «Виллис» сорок четвёртого года выпуска. Пусть и выглядит как новый, коим он и был, всего полторы тысячи пробега, ездил на нём по горным серпантинам Китая, и погнал на нём. Да уж, двигаться по ровному асфальтированному шоссе и по полевой дороге, это две большие разницы. Машина тот ещё попрыгунчик, но все помехи проходил с достоинством. Гнал я на приличной скорости, позади столб пыли, поэтому рассмотреть кто в кабине было сложно, хотя я и не говорю, что невозможно, и вот так добравшись до шоссе, что шло из Ростова на Краснодар, явно недавно асфальтировано, и погнал уже по нему. Тут как раз и стемнело, что и позволило мне сменить машину на «Форд-Мустанг». У меня их две, с железной крышей и кабриолет. Поверьте, ездить на кабриолете ночью, да даже вечером, когда закат, на любителя. Да холодно. Так что лучше с крышей машина, вот так и погнал. Под сотню шёл, обгоняя попутные машины и аккуратно обходя встречные. Прут, скоты, по центру трассы, как будто купленная. Впрочем, разметок нет, и ездить ночью ещё тот квест.

После посещения станицы мне нужно развеется, скорость всегда помогала. Вот и помогло. Отпустило, даже ещё Ростов не показался, как камень с души свалился, и притормаживая, я съехал на обочину и покинув машину, потягиваясь, убрал ту в хранилище, и отойдя в сторону, достал уже «Ирокез». Он мне понравился, брутальным видом, дальностью и скоростью. Так что поднялся в воздух, я был уже с хорошим настроением, и полетел дальше, вот так и добрался до Андреевского. Сел на так и далеко, обслужил технику, все три единицы, подумав, и «Ригу» тоже. И завалился спать в спальнике. Это летняя комплектация, с москитной сеткой. Купил в Австралии. В комплект ещё гамак входит, но тут его не использовал.

Утром, проснулся часов в восемь, сельские уже давно встали, так что привёл себя в порядок, взбодрился в речке. Позавтракал и прогулялся в село. Даже странно, так знакомо и не знакомо, что-то новое появилось, но и старого хватало. Пропустил трёх мальчишек-велосипедистов, что по уклону катили к речке, я подошёл к дому Марфы Андреевны, построенного явно по-другому, а вот жила тут другая семья, меня угостили чаем, и разговорились, а замуж та вышла и уехала с детьми в райцентр, к мужу. А был у неё мальчик, инвалид войны, нога не сгибалась, Терентием звали, фамилия Левша. Помер в сорок шестом от лихоманки. Также описала, что с девчатами стало, Марфа Андреевна хоть и переехала, но сельчане руку на пульсе держали, родственников много в райцентре, доходят вести.

Задерживаться в селе я не стал, покинул его даже когда время до обеденного не дошло. Смысла не видел. Нет, немало знакомых лиц наблюдал, повзрослевших, постаревших, но это всё в прошлом, общаться желания я не имел. А думал о капитане, тогда капитане Левашовым. Или письмо не дошло, или тот его проигнорировал, и почему-то я был уверен, что это именно так. Тот ещё упёртый баран. И это ещё мягко сказано. Впрочем, свои погоны генерала тот получил заслужено, в верхах таких любят. Стоит его найти и спросить - зачем? Думаю, нет. Если жив, это давно на его совести. Странно, что история ни на миг не поменялась и Терентий умер именно тут. Даже под советскую мину попал. Шёл я не торопясь по обочине полевой дороги, гравийной, заложив руки за спину, особо не глядя по сторонам, хотя ближний круг контролировал. Поэтому, когда со спины ко мне подкатила машина, причём с выключенным мотором и притормозила, это конечно стало сюрпризом, но не вздрогнул, только лениво повернулся к авто. Машина не новой была, бежевая «Победа», лет десять ей, снизу у порога длинная и вдавленная царапина, видимо притёрся

к чему-то, там пятна ржавчины проступали, а так машина ухожена. Само авто явно частное, не служебное. Из машины выбирался, надевая фуражку, милиционер, старший лейтенант, причём я его узнал. А соседский мальчишка, годов тот как у Терентия. Помню его, очень любил мою сушёную рыбку, всё время клянчил. Значит участковым стал? Думаю, тот именно эту должность занимает в селе. Впрочем, показывать, что мы знакомы, я не стал. А тот интересовался кто такой, что тут делаю? Не сразу, но я понял его интерес. В соседней деревне, это там, где я ружьё немецкое охотничье в прошлой жизни покупал, в его зоне ответственности, бычка увели, на машине были. Всех чужаков теперь и проверяют, а меня никто не знал. Мало ли доглядчик или наводчик.

К счастью, удалось отболтаться, помянув тех людей, что он знал, и тот уехал. Вот удивится, спросив про родственника, и выяснит что те меня не знают. Впрочем, как стемнело я полетел в сторону Турции на «Сессне». У неё дальность тысяча семьсот километров, на шасси она. Хватит дальности. Настроение упало и находится больше на территории Союза я не хотел. Вернусь через неполный год, планы пока не изменил, там видно будет.

***

Вот так лёжа в постели, очнулся всего час назад, явно больничная палата, крашенный водоэмульсионной краской потолок, бетонный, лампочка, проводов нет, простенький-кондовый плафон, бормочущее радио, не вижу где, в голове где-то, ясно что я в Союзе. Снова. Но уже не время ВОВ. Снаружи светало, утро, а очнулся я ещё при темноте. Что я могу сказать? Але-ап. Снова перерождение.

Я не знаю, это намёк что ли? Живи в Союзе, иначе бульк. Моя красавица яхта, двадцать лет со мной верой и правдой, и такое, я погиб в её отсеках, когда та шла ко дну и чудовищное давление на глубине сжимало переборки, где ещё оставался воздух. И не шторм тут виноват, удар был, столкновение с кем-то. С кем, без понятия, я спал, ночь была. Посередине Атлантики с кем-то столкнутся. Яхта шла на среднем ходу, на автопилоте, со всеми сигнальными ходовыми огнями, светилась как ёлочная игрушка, так какого чёрта?! Пробоина была такой, что яхта моя, кстати, названия у той своего никогда не было, а те надписи на корме я часто менял, камнем пошла ко дну. А после того фиаско, а я считал это так, когда узнавал о семье Красницких и Терентия Левашова, я в Союз так и не вернулся. Да как-то желание пропало. Восемнадцать лет я просто по странам колесил, больше двух лет в одной, такое в Англии было, не задерживался. Однако и не жил в праздности, находил мастеров по разным специальностям, изучал их, оплачивал обучение, и учили меня хорошо. По кладам работал. Языки вот узнавал, осваивал. Немало интересного и нового освоил, мне это действительно было очень интересно. Так это время и прошло. Работы с хранилищем, исследованиями, я не прекращал. Даже не представляете, как я себя потом корил за это. В общем, я хоть и работал с осторожностью, но устанавливая новую структуру, что должна была помочь при новом перерождении сохранить всё добытое, я что-то сделал не так, даже не подозреваю что, и моё хранилище схлопнулось. Ну вот взяло и схлопнулось, и доступ я к нему так и не получил. Более того, попытка открыть новый вполне увенчалась успехом, пять тонн, пустое. Ох как я выл. Так что, то что было при мне ВНЕ хранилища, как яхта, на борту которой я и приводил эту работу, то со мной и осталось. Это всё произошло за три года до такой вот бесславной гибели. И я вам так скажу, ладно переродился, но вся НАДЕЖДА у меня была именно на повторную инициацию и открытие хранилища. Не нового, а того с двумя тысячами тонн объёма, не пустых. Хотя надежда была слабая, если бы я не открыл на психе новое хранилище, может тут при перерождении то старое на две тысячи тонн и при мне бы осталось, а так сбил. Я расчёты делал, подтвердило, но надежда жила. Проверим. Ох надеюсь та схема что схлопнула хранилище, сработала, и я всё верну. Вроде и заново набрать можно, восстановить запасы, но чёрт, это всё моё, родное. Ох прав был тогда товарищ Шпак. Всё же нажитое непосильным трудом, всё же погибло. Ох как я тогда выл, когда осознал. И главное, никого кроме себя винить некого было.

Ладно уж, хватит себя терзать. Пропало и пропало, новое наберу, благо знаю где, искать уже не потребуется, выть если то старое хранилище не откроется, не буду. В этот раз точно не буду. И чёрт возьми, чтобы я ещё раз такие эксперименты проводил... Пора выяснить куда я попал и побыстрее бы добраться до воды. Я уже проверил, попал снова в мальца, семилетнего скорее всего, тело вроде в порядке, руками и ногами подвигал, но на голове шапка бинтов, там видать гематома, тупо ныла. Видимо травма, она прошлого владельца из тела и выбила, а я уже заселился в пустой сосуд. Самое важное, время, судя по обстановке, точно не ВОВ, не предвоенное и не вовремя, более позднее. Да и по радио вскоре диктор сообщил, под кряхтение соседа, что прибавил громкость, что московское время семь утра шестого февраля и сводку новостей выдал. Февраль какого года, гад?! Что, сложно год сообщить? Хотя месяц тоже не радовал, то что зима за окном, было ясно, слышно как вьюжило, холод от него шёл. Да, в речку не нырнёшь, чтобы инициацию пройти, да и бочку с водой поди поищи. Интересно где я, в какой местности или городе? Там есть бассейн? Или ванную придётся полную набирать и там нырять? Вот сиди и думай. Что ж, пора в себя приходить. Уже рассвело, в комнате вполне светло, даже свет включили, так что откинув одело, шерстяное, бело-синими квадратами, пододеяльник белый был, сам я голышом лежал, клеёнка подо мной, и аккуратно сел.

– О, сосед очнулся, что вчера привезли, - бодро сказал мой сосед, что в голове лежал, это он радио баловался. Думал его, но нет, просто радиоточка рядом с ним. Ишь ты, что это за больница и палата, что радиоточки есть?

В палате было четыре койки, две у окна заняты, третья ближе к двери свободна, полосатый матрас скатан, и моя, тоже к двери, в ногах меня была. Небольшая палата, надо сказать. Соседу в голове лет за сорок, пузатый такой, тучный, краснолицей, сидел на своей койке, видимых повреждений я не видел, напротив него парнишка лет четырнадцати, с гипсом на руке, по самое плечо, похоже локоть повредил. Его сосед и послал за медсестрой, поинтересовавшись у меня: