Решающее лето
Шрифт:
— Привет нашему путешественнику! — воскликнула она, подняв руку в серой перчатке и тут же устало уронив ее. — Как себя чувствует наш Клод?
— Прекрасно, но он уже уходит, — сказала Чармиан.
— О, неужели? Вы должны остаться обедать, Клод. Эван обещал сегодня вернуться рано.
Но даже это не соблазнило меня. Вернувшись домой, я немедленно позвонил Джонни Филду. Он шумно и многословно выразил свой восторг, а потом спросил, не зайду ли я к ним. Я смертельно устал, и мне лучше было бы тотчас же лечь в постель, но желание поскорее узнать об Элен
— Одну минуту, — заметил он, — у нас изменился адрес. Это совсем рядом с прежней квартирой, но новая гораздо удобней. — И он дал мне свой новый адрес. — Ждем с нетерпением.
Новая квартира Филдов была действительно очень удобной — четыре просторные комнаты в верхнем этаже переоборудованной викторианской виллы, окнами выходящей на красивый тенистый сквер.
Войдя в квартиру, я отметил про себя, что здесь живут люди обеспеченные. Наоми, открывшая мне дверь, извинилась:
— Джонни говорит по телефону, но он сию минуту освободится. — В голове у меня мелькнула мысль — может, он звонит Элен и уговаривает ее приехать.
Наоми провела меня в большую гостиную с высоким потолком, светло-голубыми панелями и занавесями из лилового бархата. Позолоченные бра, по форме напоминавшие оленьи рога, украшали стены. Над камином висел потемневший портрет кого-то из предков, но, несомненно, он не был предком Джонни Филда. Сама Наоми по случаю моего прихода буквально расфрантилась и напоминала жену процветающего бизнесмена. Она была в черном платье, с жемчугом вокруг шеи, волосы собрала на макушке в узел, и эта прическа не шла ей. Я заметил, что у нее усталый вид и она слишком злоупотребляет косметикой. Подведенные брови делали лицо Наоми каким-то чужим, чтобы удлинить разрез глаз, она провела крутые черные линии почти к вискам, и они были похожи на залихватски закрученные усы. Весь этот грим — хотя он и не был карикатурным — изменил облик Наоми.
Она не успела спросить меня о поездке, как вошел Джонни в темно-синем костюме, стройный и элегантный.
— Клод, это замечательно! Неужели ты только сегодня приехал? — Джонни, как всегда, был шумлив и непосредствен.
— Как здорово, что ты пришел! Ты, должно быть, дьявольски устал. Выпьешь чего-нибудь? Есть виски и довольно скверный херес. Нао, не осталось ли у нас джина?
— Я предпочитаю виски, — сказал я. Он налил мне почти полстакана виски; он и Наоми ограничились «скверным» хересом. Затем последовали расспросы о Нью-Йорке. Улучив момент, я спросил об Элен.
— Веришь ли, — сказал Джонни, широко распахнув глаза, а затем сощурив их, — мы ничего о ней не знаем. Собственно, мы не видели ее с тех пор, как ты уехал. Верно, Нао?
— Да, — подтвердила Наоми, рассеянно листавшая «Лайф», а потом, отбросив журнал, добавила: — Я как-то позвонила ей, но она сказала, что ужасно занята.
Значит, успокоенно подумал я, это действительно так.
— Я получил от нее письмо, когда был в Нью-Йорке.
Но, видимо, их это не интересовало.
— Как тебе нравится наша квартира? —
— Я знаю, квартира несколько помпезна и все такое, — пробормотал Джонни, не дожидаясь моих расспросов, — но ничего среднего между этим и нашей прежней жалкой конурой найти не удалось, поэтому пришлось согласиться. Слава богу, она хоть заново отделана.
Наоми неожиданно вступила в разговор и стала перечислять достоинства новой квартиры.
— Нам повезло. Как говорит Джонни, — тут она бросила на него нежный и полный тревоги взгляд, — квартира чересчур роскошна, но что делать. Платить за нее приходится тоже немало.
— Боюсь, эта квартира меня разорит, — вздохнул Джонни. — Право.
— Что делать, — снова сказала Наоми и вдруг произнесла с вымученней улыбкой: — Вы знаете Клод, Джонни стал владельцем ресторана. — Должно быть, она решила, что рано или поздно все равно придется мне об этом сказать, и захотела поскорее покончить с этим.
— Каким образом и когда? — спросил я.
— Около шести недель назад, — сказал Джонни. — Один знакомый, некий Рой Форбс, услышал, что продается захудалый ресторанчик у вокзала Виктории. Он решил превратить его в доходное место и пригласил меня в пай. Ему удалось достать разрешение на переоборудование и очень быстро покончить со всеми формальностями. Теперь у нас, — тут он по своему обыкновению смущенно хихикнул, — избранная клиентура, и, если дела пойдут так и дальше, жаловаться не придется. Правда, все очень скромно, ничего грандиозного.
— Должно быть, нелегко в наши дни держать ресторан, — заметил я.
— Если умеешь вести дело, то, право, ничего сложного. Я сам в этом, разумеется, мало смыслю, но этот парень, Форбс, разбирается, знает ходы и выходы и все такое прочее…
— Всего лишь немножко мошенничества и махинаций, — вдруг сказала Наоми. — Ничего грандиозного, разумеется. — В голосе ее было столько горечи, что я в испуге замер, однако это нисколько не смутило Филда. Он посмотрел на нее с чуть-чуть снисходительной улыбкой.
— Ну-ну, Наоми. Клод, чего доброго, подумает, что я и впрямь мошенник…
— Мне не нравится эта новая затея Джонни, — обратилась ко мне Наоми так, словно Филда не было в комнате. — Совесть должна подсказывать, что в наши дни даже невинное мошенничество является преступлением.
— Но, дорогая, так рассуждать — просто глупо, — с ласковой укоризной сказал Джонни. — Никто не собирается обходить законы о нормировании продуктов — это действительно преступление, но покупать излишки по коммерческим ценам, доставать деликатесы и прочее — право же, в этом нет ничего незаконного, уверяю тебя.