Решающее лето
Шрифт:
— Немного под парами, — весело заметил он. — Ну, прощай. Позвони Чармиан, не забудь. Это ее развлечет.
Я заканчивал брошюру о Хуго ван дер Гусе для художественной серии и пытался придать удобочитаемую форму беглым и беспорядочным заметкам, наспех сделанным мною в библиотеке Британского музея. Это была тяжелая, скучная и неблагодарная работа, и я боролся с искушением позвонить Биллу Суэйну и напроситься к нему в гости. К тому же я был слишком расстроен, чтобы сосредоточиться на работе. Я думал о том,
— Я ждала, что ты позвонишь, как обещал.
— Я как раз собирался.
— Да?
— Как ты себя чувствуешь?
— Именно поэтому я тебе и звоню.
В голосе ее были испуг и растерянность.
— Что-нибудь случилось?
— Должно быть, началось. Сама не знаю. Кажется, раньше на целую неделю. Какие-то странные боли, ничего особенного, но очень странные боли… вот уже в течение двух часов. Как ты думаешь, что надо делать?
— Господи, откуда же мне знать? Ты бы лучше позвонила врачу.
— Представляешь, как будет неудобно, если окажется, что это желудок? Я и сама поначалу так думала, но боли повторяются через определенные промежутки, каждые восемь минут, я заметила. Совсем пустячные, терпеть можно, но… — Она была явно встревожена.
— Не знаешь, где Эван?
— Нет, не знаю.
— Он собирался встретиться с каким-то Паркером, — напомнил я.
— Да, но, очевидно, они где-то ужинают.
— А если позвонить миссис Шолто?
— Только в крайнем случае. — Чармиан не то охнула от боли, не то засмеялась. — Ну вот, опять началось.
— Немедленно позвони — ну этому, как его там, Стивенсу, что ли, а я сейчас еду к тебе.
Теперь и я не на шутку встревожился. Поймав такси на Кингс-роуд, я ехал в Риджент-парк, терзаемый страхами, что доктора может не оказаться дома и роды начнутся прежде, чем кто-либо из нас успеет добраться до квартиры Чармиан. Я с ужасом думал о том, что меня там ждет.
Но меня встретила веселая и оживленная Чармиан, уже готовившая чай доктору Стивенсу. Она не без гордости похвасталась ему, что вот уже целый месяц держит наготове чемоданы со всем необходимым.
— Ну что, действительно началось? — спросил я доктора.
— Разумеется. Но все удовольствие еще впереди. Я отвезу ее на своей машине, вот только допьем чай. Как все первородящие, — произнося этот профессиональный термин, он с улыбкой
Я пожалел, что не Макморроу, а какой-то неотесанный Стивенс пользует мою сестру. Его грубоватый юмор и напускная бодрость не внушали доверия и раздражали меня. Он вышел, чтобы позвонить в родильный дом, который находился где-то в Сен-Джонс-вуде.
Чармиан присела на ручку кресла, поставив чемоданы у ног. На голове у нее был вязаный капюшон с широкими, как шарф, концами, падавшими спереди на полы беличьей шубки, еле сходившиеся на груди.
— Ну? — сказала она и храбро улыбнулась.
— Все в порядке?
— Да. Я совсем не боюсь. Не понимаю, как можно бояться, когда знаешь, что это обыкновенные роды. Дай-ка мне сигарету. Мои кончились.
Она молча курила минуту-другую и вдруг, побледнев, бросила сигарету на пол.
— Не могу. Меня сейчас вырвет.
Она выбежала из комнаты, а когда вернулась, то была очень бледна и казалась подавленной.
— Который час?
— Скоро одиннадцать.
— Всего лишь? А мне казалось, уже за полночь.
Мне тоже казалось, что уже очень поздно. Я смотрел на осунувшееся лицо Чармиан и думал, что теперь бедняжке не скоро удастся отдохнуть.
Чармиан подошла к окну и посмотрела в него.
— Снова снег, или это дождь? Не могу понять.
— Я останусь и дождусь Эвана.
— Правда? Только не пугай его. Скажи, что все хорошо.
Весьма сомнительно, подумал я, что Шолто присущи такие нормальные человеческие чувства, как страх и беспокойство за ближних.
— Пожалуй, следует позвонить твоей свекрови. Я сделаю это, как только ты уедешь.
Вернулся Стивенс.
— Все в порядке, миссис Шолто. Я готов, теперь дело за вами.
— Зачем? — с беспокойством воскликнула Чармиан. — Она еще вздумает приехать в больницу.
— О чем вы? Что случилось? — Стивенс вопросительно посмотрел на Чармиан, потом на меня.
— Моя сестра боится, что ее свекровь увяжется за нею в родильный дом, — сказал я, нимало не беспокоясь, что ставлю Чармиан в неловкое положение.
— А мы ее не пустим, вот и все, — весьма решительно заявил Стивенс. — Пусть и не пытается. Итак, мистер…
Я назвал свое имя.
— Итак, мистер Пикеринг, давайте-ка проводим нашу пациентку вниз. Она у нас молодчина, и мы в обиду ее не дадим.
Мы спустились вниз к машине. Я уложил чемоданы Чармиан в багажник.
— Ну? — промолвила она.
Яркий свет фонаря над входом упал на ее лицо.
— Счастливого пути, — сказал я, — я буду каждый час справляться по телефону. Я не дам им покоя, вот увидишь.
— Звони сколько хочешь. — Она умолкла. — Ну, а теперь…