Реши это

Калмз Мэри

Откинувшись назад, понимая, что одного комфорта недостаточно, я приказал ему.

– Закрой свой рот для меня и дыши через нос.

Но он паниковал и задыхался.

– Посмотри на меня, – прошептал я, и когда его взгляд встретился с моим, я заставил его снова закрыть рот. – Теперь медленно вдыхай и медленно выдыхай.

Он слегка раздвинул губы, но я снова их сомкнул, откинул волосы с его лица и поцеловал в лоб.

– Медленно вдыхай и медленно выдыхай, давай, милый,

ты сможешь.

Прошли долгие минуты, пока я удерживал его челюсть, закрывая поочередно ноздри, а затем зарывался лицом в его волосы и гладил по спине, прежде чем он начал медленно дышать сам. Оно все еще звучало немного дрожащим и затрудненным, но его глаза не были остекленевшими от страха.

– Вот ты где, – похвалил я его, прижимая к себе. – Все хорошо, ты в порядке.

– Да кому я нужен? Это ты... ты... я мог тебя потерять.

– Нет, – заверил я его, целуя в висок. – Это ты был в опасности. Он не целился в меня.

Он бросился на меня, обхватил руками за шею, забрался ко мне на колени, и мне пришлось упереться рукой в землю, чтобы не упасть.

– Все в порядке, – пообещал я, положив руку ему на затылок и нежно массируя. – У нас все хорошо.

Его лицо было прижато к моей шее, и он все еще дрожал, держась так крепко, его дыхание не совсем выровнялось, то останавливаясь, то начинаясь.

– Мы должны выяснить, почему он хотел причинить тебе боль, ты так не думаешь?

Ничего.

Я прочистил горло.

– Знаешь, – сказал я, пробуя другую тактику, – в меня не раз стреляли, а я все еще здесь.

Захлебывающийся крик, когда он еще крепче вцепился в руку, подсказал мне, что это не тот способ успокоить его.

– Когда я работаю телохранителем, это и есть работа, верно? Ты обмениваешь свою жизнь на...

– О, блядь, нет, – рявкнул он, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в лицо. – Ты больше никогда не будешь телохранителем.

– Дорогой, это, возможно, единственная работа, которую я...

– Ты полон дерьма, – категорично заявил он. – Мы оба знаем, что из тебя получился бы замечательный школьный психолог, психолог-нарколог или, еще лучше, социальный работник.

– Социальный работник? – я прищурился на него. – Что мы говорили о наркотиках?

– Ты рыцарь, – сказал он мне, и я увидел, как он глубоко вдохнул и нормально выдохнул, отпустив последние остатки паники. – Так и есть. Ты не видишь доспехов, но они есть. Ты чемпион, и из тебя получился бы замечательный защитник детей.

– Я бы напугал детей до смерти, ты шутишь?

– Нет, – заверил он меня, взяв мое лицо в свои руки. – Они поймут, что ты - парень, стоящий между ними и миром, как и я.

– Да, но если бы у меня была

такая работа, я бы не смог путешествовать с тобой.

– Я могу прилететь откуда угодно, у тебя будут выходные, и тебе все равно придется сначала вернуться в колледж, хотя могу поспорить, что, поскольку ты был копом, тебе зачтут некоторые предметы. Мы договоримся о встрече в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре, когда вернемся домой.

Я нахмурился.

– Что?

– Ты просто строишь планы на мою жизнь, – проворчал я, хотя идея помогать детям до того, как они станут сломленными взрослыми, была очень заманчивой.

– Я знаю, что ты хочешь служить, – успокоил он меня, убирая волосы с моего лица. – Именно поэтому ты с самого начала стала полицейским. Но я не думаю, что ты сможешь помочь всем, кому захочешь, и поэтому тебе стоит пойти другим путем.

– Это тяжелая работа, знаешь ли.

– Ты не боишься этого.

Боже. Он как будто знал меня.

– Забота о других - твое истинное призвание, – подтвердил он, не отводя взгляда. – Именно поэтому ты выбрал профессию наладчика. Но, Лок, подумай о том, что ты мог бы изменить.

– Это говорит эго.

– Даже если ты спасешь одного ребенка, поставишь его на другой путь, разве это не стоит того?

Я посмотрел на него.

– Ты чертовски веришь в то, что я добьюсь успеха.

– Да, – согласился он, его улыбка сияла. – Потому что я верю в тебя. Все, чем ты для меня был, - это скала. Другие тоже заслуживают того, чтобы ты был в их жизни.

Я прочистил горло.

– Ты все это знаешь, но я такой, какой я есть, я сведу тебя с ума, – предупредил я его.

– Да, но ты сводишь меня с ума уже сейчас, – признался он, снова набросившись на меня, и на этот раз я впечатался в мягкую землю.

– Знаешь, тебе нужно научиться изяществу.

Очевидно, из моих уст это прозвучало чертовски смешно.

Примечание к части

В телеграмм-канале вы можете посмотреть визуализацию мотоциклов

https://t.me/c/2489563464/14

Часть 17

Команда Netflix была на седьмом небе от счастья.

– Семейная драма, покушение на убийство, преступление и наказание? – восторженно воскликнула продюсер. – Ты шутишь? Мы можем получить «Эмми».

– Мне не следовало волноваться, – сказал я ей.

Габриэлла Нуньес покачала головой.

– Нет, не стоило, – заверила она меня. – Мы назовем документальный фильм «Дорога искупления» и согласуем его с Ником, чтобы он вышел за месяц до его альбома.