Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Вы правы, — повеселел Яблонский. — Но в этом нет ничего удивительного. Церемонии двора не меняются столетиями. А нам надобно идти. Повернем на Екатерининскую, а оттуда уже на Виноградную.
Миновав трехэтажную гостиницу «Санкт-Петербург», построенную в стиле итальянского ренессанса, Яблонский повел клиентов вверх по улице. За Курзалом располагалась публичная библиотека. Доктор невольно повернул голову в сторону ее входных дверей, из которых показался офицер в полковничьей форме и с картонной папкой в руках.
— Николай Петрович! — обрадованно воскликнул военный.
— Надо
— А вы, я смотрю, и здесь неразлучны с Климом Пантелеевичем! И каким же ветром вас сюда занесло?
— Ставропольским, — отшутился Ардашев.
После рукопожатия доктор поинтересовался:
— А вы вроде бы в Москву собирались?
— Был и там, но пришлось ехать сюда… Что поделаешь — служебная надобность. А вы, я вижу, без своих половин следуете…
— Мы, Василий Ильич, тут тоже по сугубо важным делам, — с едва слышимой иронией проговорил врач, — во-первых, только что мы встретили Государя, а во-вторых, собираемся приобрести в Ялте два небольших, но вполне уютных домика, где надеемся коротать время в старости — она ведь не за горами. А вы где проживаете?
— Вот те на — о старости заговорили! А как же ваши знаменитые расследования? — вскинул от удивления брови офицер. — Вы же, Клим Пантелеевич, без них со скуки умрете!
— Займусь сочинительством, — махнул рукой Ардашев. — Кстати, Василий Ильич, а как насчет того, чтобы вечерком расставить пирамидку? Можно хоть здесь, — он указал на дверь Клуба с изображением двух перекрещенных бильярдных киев.
— Рад бы, — тяжело вздохнул полковник. — Но мне предстоит подготовиться к одной очень важной аудиенции. — Он на секунду задумался: — А давайте сделаем вот что: вы сообщите мне, где вы поселились, а я, как только немного управлюсь со своими заботами, сразу же вас отыщу. Идет?
— Хорошо. Мы остановились в «России». Я в двенадцатом, а Николай Петрович в тринадцатом номере.
— Вот и договорились. Не буду вас задерживать. Честь имею.
— До встречи, — присяжный поверенный проводил удаляющегося полковника внимательным взглядом. Повернувшись к Нижегородцеву, он тихо спросил: — А вы не находите, что Левицкий несколько скрытен?
— Да. Так и не сказал, где квартирует.
Забытый всеми Яблонский безропотно ждал в сторонке, заложив руки за спину.
— Вы уж простите нас, Аристарх Рюрикович, что мы вас задержали, — извинился Клим Пантелеевич, — далеко еще?
— Мы почти у цели, — объяснил комиссионер, — вот за поворотом налево — «Общество взаимного кредита», а рядом — усадьба господина Илиади.
Пройдя десять саженей, он остановился у массивной двери дома с четырьмя колоннами и нажал на пуговку электрического звонка. Вскоре отворилась дверь, и на пороге появилась прислуга:
— Я из конторы Ненарокова. Хозяин дома?
— Константин Георгиевич в отъезде. Будет только в среду, 21-го марта. А Элеонора Марковна на набережной — смотрят приезд Государя, — пролепетала стеснительная горничная, видимо, оторопевшая от компании столь солидных господ.
— Какая жалость! Мы вроде бы договаривались
Опустив глаза, девушка молчала.
— До свидания, — сухо сказал ей Яблонский и повернулся к спутникам. — Что ж, господа, прошу извинить. Как видите, моей вины в этом нет. Однако я готов показать вам другие дачи. Если не возражаете — пройдемте прямо сейчас.
В этот момент раздалось тихое женское всхлипывание. Ардашев обернулся. Совсем рядом, саженей в четырех, между двумя зелеными кипарисами виднелась женская головка в берете. Утирая глаза крохотным платочком, на деревянной скамейке тихо плакала брюнетка. «Господи, так это именно она гуляла на днях с собачкой на набережной. Точно — она», — вспомнил присяжный поверенный. Приблизившись, он спросил:
— Извините, мадам, могу ли я чем-нибудь вам помочь?
— Да… нет… я не знаю. У меня собака пропала. Ошейник порвался. Вилли бегал вокруг, я все его поймать хотела, а тут, как назло, в кустах дворняга показалась. Он и погнался за ней. Больше я его не видела. Что делать теперь? — лепетала она.
— Вы только не волнуйтесь, найдется, — успокоил Нижегородцев.
— Главное, чтобы пес был с ошейником, — вставил реплику Яблонский. — Ошейник — первый признак того, что собака хозяйская, а не дворняжка безродная. А то ведь фурманщики с ними особо церемониться не будут — поволокут крюками на живодерню, и все — поминай как звали. Так, скажите: был у вашего Шарика ошейник или нет?
— Нне-ет!.. — пуще прежнего зарыдала женщина, подняв с земли два куска сыромятной кожи.
— Плохо дело. Я бы сказал — хуже не придумаешь. Сварят теперь мыло с вашего Трезора и «ой» не скажут. Или еще хуже, — вытирая платком потный лоб, давал волю разгулявшейся не к месту фантазии комиссионер, — отдадут фельдшерам — аппендиксы будут на нем учиться резать. Сначала удалят подопытному одну почку, потом — другую. Или лапы по очереди отнимут…
— Аристарх Рюрикович, вы свободны, — сухо проговорил Ардашев. — Если вы нам понадобитесь, мы с вами свяжемся.
— Ну, как знаете, — хлопнул себя по бедрам Яблонский и стал похож на большую жирную птицу, пытающуюся взлететь. — А то я по доброте душевной дамочке помочь собирался…
— До свидания, — настойчиво повторил присяжный поверенный.
Дождавшись, пока Яблонский удалится, Ардашев присел на лавочку. Дама все еще плакала беззвучно. Клим Пантелеевич поймал себя на мысли, что любуется незнакомкой. «Надо же, красивые женщины всегда привлекательны; даже когда рыдают… Ей, должно быть, нет еще и тридцати».
— Вы, пожалуйста, успокойтесь. Пуделя вашего я найду. И сделаю это прямо сейчас.
Она впервые подняла на него глаза и, удивленно наморщив лоб, спросила:
— А откуда вам известно, что Вилли пудель? Я вам, по-моему, этого не говорила.
— Вы правы. Но я видел, как вчера в полдень вы гуляли с ним на набережной.
— Да, — закивала брюнетка, — это правда.
— Так куда, говорите, он побежал? Туда? — указывая тростью в сторону цветущей белыми гроздьями резеды, поинтересовался Клим Пантелеевич.