Ревизор: возвращение в СССР 29
Шрифт:
Глава 16
Москва. Квартира Ивлевых.
В пятницу к восьми утра собрался в поездку в Серпухов и занял наблюдательный пост у окна на кухне в ожидании Бортко. Он приехал на бежевой «Волге» минут через пятнадцать, вышел из машины и, опираясь на открытую дверцу, стал оглядываться.
Ну, подними же голову, — просил я мысленно его, встав в полный рост в окне. А то начнёт сейчас бибикать, а у меня ещё пацаны не встали. Похоже, он почувствовал мой взгляд, увидел меня и помахал рукой. Помахал ему в ответ и
Ехать нужно было часа два. Бортко сразу поинтересовался, когда мы с Мещеряковым планируем поездку в Городню.
— Вы не тяните уж, — наставлял он меня. — Если площадку основательно огораживать, на это тоже время нужно. А уже май на носу…
— Прораба надо сначала найти, — заметил я. — Нам же с Мещеряковым надо понимать, какую площадь огораживать.
— Нашли мы уже тебе прораба, — отмахнулся он. — Договорились, что будем доплачивать прорабу СМУ, которому строительство поручено.
Ну молодцы, конечно… А мне сразу об этом сказать? Пока случайно не переговоришь, и не узнаешь? Но вслух, разумеется, я сказал другое:
— Отлично! Я и сам об этом думал… Ну, тогда, как Мещеряков освободится, так и поедем.
— Он, кстати, рекомендовал нам несколько человек антикваров, мы его просили найти достойных специалистов.
— Да? — заинтересовался я. — Что за антиквары?
— Все трое проверенные люди, Мещеряков за них ручается.
— Это хорошо, — задумчиво проговорил я. Уже пришла пора куда-то вкладывать часть собственных средств. — Это очень хорошо… Надо будет посмотреть, что они предлагают.
— Приедем, напомни мне, телефончики их дам.
— Хорошо. И прораба сразу номер, если есть.
Москва. Лубянка.
— Товарищ полковник, Дорохов! — услышал в трубке Воронин голос помощника зампреда. — К генералу Вавилову срочно!
— Есть! — ответил полковник и положил трубку.
Что там ещё случилось? — думал Воронин. — Что за переполох?
— Заходи, заходи, Павел Евгеньевич, — с озабоченным видом пригласил его Вавилов. — Присаживайся…
— Что случилось, Николай Алексеевич? — спросил полковник, чувствуя, что произошло что-то необычное. Понять бы только, хорошее или плохое…
— Что случилось? — загадочно посмотрел на него зампред и вдруг улыбнулся. — Резидентура в США информацию «Скворца» по Авиано подтвердила! Итальянская ничего не нашла, а наши ребята из США не подвели… Вот что случилось!
— Не может быть! — потрясённо проговорил полковник. Он уже распрощался с мечтой о генеральских погонах на этом деле, а тут, оказывается, ещё не всё потеряно! — А мы агента уже, практически, в утиль списали…
— Не списали, а подстраховались, временно отстранив, — возразил ему зампред, поднимаясь.
А, ну да, — сообразил Воронин, — теперь только так и надо говорить, если кто спросит из более высокого начальства. Одно дело — неправильно все поняли, другое — разумно усомнились…
— Это разные вещи. Я к Андропову, — многозначительно произнёс он и Воронин вышел вместе с ним из кабинета.
Как все забегали, — усмехнулся полковник с довольной улыбкой, глядя вслед
Вернувшись к себе, он сразу вызвал к себе капитана Артамонову. Пока она явилась, он успел выпить воды и немного успокоиться.
— Вызывали, Павел Евгеньевич? — вошла к нему капитан.
— Да, Маш, — показал он ей на стул. — Садись давай, а то больно новости хорошие. Информация «Скворца» по Авиано подтверждена резидентурой в Штатах.
— Правда, что ли? — у Артамоновой от удивления глаза на секунду расширились, но она быстро взяла себя в руки. — Это что же получается?..
— Получается, что она не скомпрометирована. И реально добыла то, что большинство разведчиков за счастье считает добыть, но не у всех это получается… Новичкам везет…
— Очень хорошо, — едва улыбнувшись, ответила капитан. — Мне было очень жаль, когда мы решили, что она расшифрована. Перспективная девчонка…
— Ты так считаешь? — с интересом посмотрел на неё полковник.
— Да, есть в ней что-то… Учится она очень быстро. Когда познакомились — напыщенная глупышка, вот кто она была тогда… Но… Она не боится нового, не боится начинать что-то с нуля, не боится наделать ошибок, показаться смешной, сказать глупость. Она просто сразу говорит: я первый раз, что мне надо делать? И всё. И никому в голову не приходит смеяться над ней и над её наивными вопросами. Наоборот, всем сразу хочется её под опеку взять, помочь, объяснить, научить… А она очень серьезно относится ко всему, что узнает, особенно к собственной безопасности. Кажется, ночью разбуди, тут же все расскажет, чему учили. И меняется поведение прямо на глазах. Импульсивная вся такая была, прямо как порох, чуть что — загорается! А сейчас такая солидная стала, основательная. Темп речи разительно изменился… Больше уже не тараторит.
Артамонова говорила спокойно, но полковник уловил нотки досады в её голосе. Видимо, сама капитан здорово стеснялась в своё время показаться некомпетентной в каких-то вопросах и ей мешало это лишний раз спросить, посоветоваться…
— Всё знать невозможно, — ответил ей Воронин с сочувствием. — И это нормально перенимать опыт и знания от старших товарищей. На каждой карьерной ступени есть что-то, что ты ещё не знаешь. Учиться всю жизнь приходится, и самый простой и эффективный способ обучения — это прямая передача знаний от человека к человеку. Так что и ты, если что-то непонятно, всегда спрашивай. С точки зрения начальства, задающий вопросы сотрудник гораздо более ценен, чем тот, у кого они не возникают.
— Серьёзно? — удивилась Артамонова.
— Конечно, — уверенно ответил Воронин. — Один хочет профессионально расти, и понимает, что он ни хрена еще не знает толком, а второму либо всё до лампочки, либо он перед начальством трепещет больше, чем готов выполнять добросовестно свои обязанности. Сама подумай, кого повышать надо?
Капитан кивнула понимающе.
— Но вернемся к последнему событию. Раз информация по ядерной авантюре американцев подтвердилась, то посыплется дождь из наград. И я за тебя обязательно похлопочу… Молодец, заслужила! — улыбаясь, похлопал ее по плечу Воронин, немного привстав и согнувшись над столом.