Ревизор: возвращение в СССР 29
Шрифт:
— Что вы, и в мыслях не было, — искренне ответил я и поспешил удалиться.
Вот вам и все мои связи, — грустно улыбнулся я, садясь в машину и направляясь в сторону Красной площади. И жаль по-человечески, что у Межуева проблемы такие со здоровьем. Нормальный мужик, и мне помогает, и Святославлю, вот, готов помочь совершенно бескорыстно. Вот поуходят такие зубры на пенсию, и в СССР придут к власти пустозвоны Горбачевы и их прихвостни…
В Верховном Совете быстро оставил записки для Межуева в секретариате и копии занёс Воронцову. Бюрократия чистой воды, конечно, что был у Межуева,
Ну, не каждый же раз получать от них наводку на хорошую тему для статьи или фельетона, — уговаривал я сам себя, почувствовав разочарование. — Надо ещё в университете проверить, может, в группе по работе с письмами мне что-то отложили. Плюс у меня лежит письмо рационализатора ещё неотработанное. Так что, грех жаловаться на отсутствие материала.
Подумав про университет, вспомнил про научную работу и решил, пока появилось окно, поработать дома в этом направлении до стрельб. Половину сделал, пока не пришло время выезжать.
Приехав в часть, забежал на минутку к командиру, оставил ему в благодарность за благосклонность ко мне подарочный набор с тремя бутылками отличного коньяка. Была у меня мысль, что, если не отдарюсь сейчас, он начнёт просить лекцию у них прочитать, а у меня сейчас времени в обрез.
Инструктор Догеев Глеб Александрович, телефон которого дал мне командир части, оказался тем самым, у которого с Гришей в том году была дуэль на меткость. Он меня сразу узнал, и я его сразу узнал…
— Сказал бы сразу по телефону, что ты Гончарова друг, — улыбаясь, протянул он мне руку. — А то я вообще не понял, с кем говорил.
Ну, кто же знал, что Гриша потом и без меня с Родькой приезжал к нему пострелять еще не раз… И меня Глеб Александрович запомнит не как лектора общества «Знание», а как друга Гриши.
Ну, так или иначе, все недоразумения между нами были улажены, и мы хорошо постреляли, и пошутили, и посмеялись, и пару советов он мне дал по дальнейшей работе над моими навыками.
От него поехал на ЗИЛ, на тренировку на самбо. Приехал рановато, не приспособился ещё делать поправки на поездки на машине. Но там уже были Марат и Мишка Кузнецов. Его тоже зацепило свадьбой Алдониных. Они с Каринкой как познакомились тогда у нас с ними, так и попали автоматически в список приглашённых. Девчонки, оказывается, всерьёз рассчитывают на Карину при планировании свадебных мероприятий, и она уже две недели, как сказал Мишка, стихи какие-то учит, а его заставила клятвы жениха и невесты рисовать.
— А ты тут, вообще, причём? — удивился я.
— Ну, она так задумала, — объяснил он. — Чтобы и жених, и невеста, увидели эти клятвы на свадьбе впервые, чтобы для них это сюрприз был. Ты ж не говори только никому, а то сюрприза не получится.
— Что за клятвы-то? — напрягся я. — Что-то я не очень уверен, что они захотят в чём-то клясться… Взрослые же люди…
— Да они шутливые, — объяснил Мишка, улыбнувшись. — Молодоженам надо будет с серьёзным лицом по очереди пункт за пунктом читать. Кто не засмеётся,
— А! Ну, понял, понял, — улыбнулся и я, смутно припоминая подобные свадебные забавы…
— Что им, кстати, подарить посоветуешь? — спросил Мишка. — Для дома, может быть, что-нибудь?
— Что-нибудь красивое, — улыбнулся я. — Иван археолог, Ксюша художник… Они же не молодожёны, у которых ничего нет, быт и хозяйство у них налажены.
— А-аа, — озадаченно посмотрел на меня друг. — Красивое, значит…
Так он и прозанимался всю тренировку с озадаченным видом.
Вернулся домой, а мне сообщили, что звонила Мухина Анна Глебовна с «Красной зари». Затупил ненадолго, пока не вспомнил, что наша обувная фабрика называется «Красная заря».
Никифоровна и Егорыч уже сидели у нас в большой комнате и ждали меня за просмотром телевизора. Попросил у них ещё пятнадцать минут собаку вывести.
Что ж на фабрике уже случилось? — думал я, проходя мимо телефона-автомата. — Звонить сегодня уже поздно, даже, если бы у меня был домашний телефон Мухиной. Ладно, завтра узнаю…
День получился очень длинный, домой вернулся из деревни уже за полночь и лёг сразу спать. Что-то я сам себя загонял сегодня. Хорошо, что молодой и крепкий, в таком возрасте такой режим только на пользу. А где-то после тридцати пяти уже надо пересматривать свою нагрузку в сторону облегчения. В таком возрасте от переработки уже можно и что-нибудь хроническое схлопотать…
С утра во вторник к нам пришёл Загит помогать Ирине Леонидовне с мальчишками. Галия напомнила нам, что у Руслана день рождения и с чувством исполненного долга убежала на работу. Передачку с гостинцами мы ему с водителем Шанцева отправили и стояли с Загитом, решали, надо ли ещё телеграмму поздравительную вдогонку послать?
Решили, что лишним не будет, тем более, что так и не ясно, получил он вчера наши гостинцы или нет? Как по закону подлости, только Загит ушёл отправлять телеграмму на почту, раздался долгий междугородний звонок телефона. Звонил Руслан и благодарил за подарок.
— Такой фурор на нашей улице вчера был, когда к нашему дому машина первого секретаря горкома вечером подъехала! — смеясь, рассказывал Руслан.
— Ну, видишь, какую рекламу мы тебе сделали, — тоже рассмеялся я, представив себе, сколько разных сплетен и слухов теперь по городу пойдёт.
Поздравил его от всех нас, и мы попрощались. А вскоре и Загит вернулся. Расстроился, конечно, что так разминулся с сыном. Рассказал ему, что в Святославле теперь слухи разойдутся, что Руслана горком персонально с днём рождения поздравил. Он усмехнулся.
Закончил вторую часть научной работы и решил сразу отвезти в университет. Заодно зайти в группу работы с письмами, пока девчонки на парах. Надеюсь, Гусев будет на месте и откроет мне кабинет.
Эмма Эдуардовна шепнула мне, что сегодня собирается бюро факультетской партийной организации по моему вопросу.
— У нас все в таком шоке от твоих рекомендаций, — поделилась она.
— Так я же и говорю, что не мне спорить с этими людьми, — согласно кивнул я. — Сказали «Надо», я ответил «Есть!» и пошёл писать заявление в партию.