Ревизор: возвращение в СССР 31
Шрифт:
– Заметь, он сам это сказал! – назидательно поднял вверх указательный палец Марк, глядя на Ильдара.
– И что дальше? – скрестил опять руки на груди Валиев. – Что мне делать-то? Отделаться звонком на завод? Или ехать разбираться?
Перечитал письмо ещё раз.
– Ну, если это всё правда, в ситуацию мужик попал неприятную, мягко говоря, – заметил я. – Тем более, если пятнадцать лет до этого отработал, значит, не было за ним каких-то серьёзных косяков… Если всё так, считаю, что надо ему помочь.
– Ну, хорошо, Паш, – спросил Ильдар. – Ему мы, считай, уже помогли… Но выводы,
Ну, понятно… Классическая дилемма чиновника. Как бы и работу свою выполнить, и из кресла не вылететь? Как бы и актуальную проблему подсветить, и начальство при этом не огорчить?.. Попробуй во всеуслышание заявить, что в стране победившего пролетариата профсоюзы вместо защиты трудящихся превратились в дополнительный придаток в распоряжении руководителей предприятий и организаций, которые что хотят, то с трудящимися и делают от имени этого самого государства! Тут же вылетишь, не то что из кресла, из Москвы за сто первый километр.
– Ну, в случае, если все это правда, то мы имеем целый букет нарушений, – начал рассуждать я. – Вопросы есть и к руководству, как цеха, так и предприятия в целом, и к профсоюзу, и непосредственно к тем, кто оклеветал этого человека… Думаю, целесообразно все нарушения зафиксировать и передать в соответствующие инстанции. Клевета это в милицию. Про бездействие профсоюза в ВЦСПС. Потакание руководством произволу подчинённых это в соответствующее министерство. А какие они там дальше сделают выводы и какой дадут ход этому делу, это уже на их усмотрение. Наше дело – предупредить, а их дело – отреагировать.
Ильдар переглянулся с Марком, и забарабанил пальцами по столу, обдумывая мои слова.
– Но фельетончик я бы по фактам этой проверки написал, – хитро прищурившись, добавил я. – И профсоюз тоже протянул бы хворостиной по хребту. А почему нет?
– Действительно, почему нет? – вопросительно смотрел на Валиева Марк, но тот молчал, продолжая напряжённо думать.
– Ладно, – решился все же он. – Время поджимает, сроки ответа уже подходят. А телефона у этого… Черкашина, – заглянул он в письмо, – нет. Надо ещё согласовать нашу встречу на заводе со всеми участниками этой истории… Чтобы сто раз не ездить.
– А вы на завод позвоните, – подсказал я. – Пусть сами и организуют и Черкашина, и всех остальных. В архиве кадров есть его адрес, вот, пусть телеграмму дают или кого-то к нему посылают с приглашением… Сами кашу заварили, сами пусть теперь и крутятся.
– Тоже верно, – усмехнулся Марк.
– А ты с нами, да? – посмотрел на меня вопросительно Ильдар.
– Ну, почему бы и нет, – кивнул я. – Интересно, что там на самом деле было…
– Хорошо. Я, тогда, сегодня же займусь согласованием этого рейда. Как всё будет готово, отзвонюсь, – протянул он мне руку.
– Договорились, – улыбнулся я, попрощался с ними и поехал на встречу к Сатчану.
Профсоюзы, профсоюзы… Возможности у профорга немалые, но привычка брать под козырек при виде директора у подавляющего большинства все портит. А есть же еще и похуже варианты… Вспомнить ту же Дружинину. Какая от неё помощь была работникам предприятия? Да помощи от неё даже представить себе невозможно. Все было
Глава 13
Святославль.
Сразу после заверения сделки, Левичев передал Руслану ключи от машины, а он ему тысячу рублей.
– Надеюсь, мы уладили все разногласия? – спросил Левичев, когда они уже вышли на улицу.
– Возможно, – открыл Руслан машину и осмотрел салон, бардачок и багажник на предмет забытых Левичевым вещей. А то мало ли что… Заявит потом, что забыл в бардачке что-то очень-очень ценное. От этого прохвоста всего можно ждать. Руслан, первоначально пораженный желанием Левичева все же отдать машину, долго потом думал, с чего вдруг тот усовестился? И первоначальная мысль, что это произошло само собой, его вскоре покинула. Он вспомнил, как Паша обещал ему помочь с машиной, и раз не звонил извиниться, что ничего не получилось, значит, этот внезапный приступ совести Левичева его рук дело… Не тот Ивлев человек, чтобы пообещать что-то важное и забыть… Но как он умудрился это сделать? Нужно подготовить ему хороший подарок к следующей встрече, и как следует расспросить…
– Мне не хотелось бы, чтобы кто-то поминал меня дурным словом, – продолжал топтаться рядом с ним Левичев. – Тебе не сложно будет сказать людям, кто в курсе этого нашего… Этой ситуации… Что я выполнил нашу изначальную договоренность?
– А кто в курсе? – поднял Руслан глаза к небу, делая вид, что вспоминает. – Даже не знаю, кто в курсе? Может, объявление в газете дать? Что б уж все узнали наверняка?
А он, оказывается, не такой и простачок, как я вначале подумал, зубы у него на месте. Ну ладно, издевайся, издевайся, – думал Левичев, скрипя зубами. – Главное, чтоб в Бюро обмена завтра мне всё оформили.
Москва.
Сатчан привёз меня на ту же базу, где мы подарки на Новый год в детский дом закупали. Поздоровались с завбазой, как старые знакомые, она меня прекрасно помнила. Сама же тогда ещё поучаствовала в поздравлении сирот…
– Анна Андреевна, – начал Сатчан. – Мне нормальную коляску большую, а товарищу, – показал он на меня, – двойную сидячую.
– Складную желательно, Анна Андреевна, – добавил я.
– У вас двойня? Или погодки? – заинтересовалась она.
– У нас близнецы, – ответил я.
– Правда? – воскликнула она. – Мне всегда было интересно, как родители их различают?
– Да легко, – уверенно ответил я, заметив такой же любопытный взгляд Сатчана. – Жена старшему, Андрюшке, метку зелёнкой на затылке ставит.
Они оба прыснули со смеху. Насмешил их обоих. Зато мне шикарную коляску подогнали. Чешская, складная, синяя с белым. Правда, без крыши или тента, но с ремнями безопасности. Ручки очень эргономичные, изогнутые, пластиком прикрытые… А крышу уже сооружу сам, без нее, все же, никак. Ну, не сам, все же, только нарисую и на завод обращусь с частным заказом… Чемодан на колесиках сделали же мне, а это еще попроще будет.