Ревизор: возвращение в СССР 31
Шрифт:
– Галие понравится, – обрадовался я, тем более, что обошлась коляска мне всего в тридцать шесть рублей.
А вот с выбором коляски Сатчану пришлось повозиться. То, что это должна быть ГДРовская коляска с окошками по бокам и спереди, мы оба не сомневались, а над цветом пришлось подумать…
– Берите универсальную коляску, и для мальчика, и для девочки, – советовала Анна Андреевна. – Во-первых, ещё не известно, кто сейчас родится, а во-вторых, для второго ребёнка коляску оставите.
– Как это неизвестно, кто родится? – недоумённо спросил Сатчан. – Сын, разумеется,
Неужели, Римме могли УЗИ сделать, всё-таки она в кремлёвке работает, поэтому он так и уверен, что парень родится? Нет, Галия же там тоже прикреплена, а ей ничего такого не предлагали. Правда, не помню, когда такое оборудование вообще и появилось в СССР… И в материалах, что использовал для записок, мне ничего не попадалось. Надо уточнить вопрос. Вот уж что нужно, то нужно широко внедрять по всему СССР!
– А если девка родится, – продолжил Сатчан, подмигнув мне, – я её, просто, у Пашки на одного из пацанов выменяю.
Я засмеялся. Анна Андреевна же эту шутку восприняла всерьёз и посмотрела на нас с испугом и недоумением. Пришлось объяснить ей, что Сатчан всего лишь шутил. Видимо, она из тех людей, что шутки с трудом понимают, но это не повод с ней отношения портить на будущее…
В итоге мы выбрали ему синюю коляску и вышли со своими покупками к машинам.
– Как тебе, кстати, выступление «Ночных асов» во вторник? – поинтересовался я.
– Вообще, понравилось, молодцы. Единственное, нельзя было смешивать в одной программе две этих песни. А то одна патриотическая, а вторая – развлекательная пародия… Всегда найдётся какой-нибудь чинуша, которого возмутит этот факт. Как так, скажет, те же люди, что воодушевляли народ, сразу же после этого клоунаду устроили! Непорядок!
– Понятно. Получается, надо следить не только за содержанием каждой отдельной композиции, но и за компоновкой их в выступлении, – сделал я вывод.
– Обязательно, – кивнул он. – Без этого никак. Лучше, вообще, согласовывать заранее всё выступление. Как советовал мне один знакомый, получи чужую подпись под своим предложением, сними с себя ответственность!
Вышли с базы, я вручил ему в подарок коробку с кроваткой, с моего заднего сиденья тут же на его перетащили. А коляски мы разместили в багажниках. Пожали друг другу руки и разъехались по своим делам. Мне предстояло ещё сегодня прочитать лекцию на Косметической фабрике «Рассвет».
Москва. Мебельная фабрика имени Первого мая.
Некрасов позвонил с самого утра на мебельную фабрику и договорился о встрече с директором через его помощницу. Когда он появился, один из охранников проводил его в приёмную.
Директор фабрики Гайдуков оказался здоровенным мужиком сильно за пятьдесят. Суровый и, похоже, прямой, как рельс. Он окинул Некрасова тяжёлым взглядом.
Небось, думает, что я у него мебель пришёл просить, – подумал он.
– Дмитрий Львович, – медленно и тихо начал говорить Некрасов, чтобы сбить с Гайдукова спесь и уверенности. – Я от небезызвестного вам товарища Володина. Мы знаем, что происходит на вверенном вам предприятии.
Гайдуков выпрямился и взгляд его из пренебрежительного сразу стал настороженным.
– И что вы предлагаете? – после секундного замешательства спросил он.
– Помощь и прикрытие, – как о само собой разумеющемся ответил Некрасов. – Согласитесь, любой интерес проверяющих и контролирующих органов к ситуации на вашей фабрике чреват очень серьёзными последствиями для многих из вас. Его лучше купировать в зародыше, устранить, так сказать, ещё на корню. У нас такая возможность есть, как вы понимаете.
– Понимаю, – зыркнул на него Гайдуков, явно, услышав в его словах угрозу между слов. – Мне нужно подумать…
– Конечно, – тут же сбавил напор Некрасов, расценив его слова, что тому надо не подумать, а с кем-то посоветоваться или проконсультироваться.
Неужели кто-то их уже защищает? Черт возьми! И кто же это может быть? Кто может за ним стоять? – лихорадочно соображал Некрасов. – МВД? КГБ?
– Объединив наши возможности, мы можем быть очень полезны друг другу, – на всякий случай добавил он. – Важно понимать, что мы все в одной лодке.
– Конечно, – кивнул Гайдуков с озадаченным видом.
Они предельно вежливо попрощались. Перед тем, как покинуть кабинет директора, Некрасов оставил свой рабочий телефон. Ему уже и не хотелось, чуйка предупреждала его, что что-то тут не так, но он уже назвал свое имя и должность помощнице, а потом еще и показал свое удостоверение и записался в журнале на вахте, чтобы пройти на фабрику. Если даже помощница что и напутала, записывая его данные на слух, что вполне возможно, то в журнале он все правильно лично написал, четко и красиво, почерк у него хороший. Да, врать не имеет смысла… Директор, не дозвонившись по неправильному телефону, если он такой оставит, просто потребует этот журнал, но при этом решит, что позиции тех, кто к нему направил переговорщика, не так и сильны.
Выходя с завода, Некрасов решил, что начал понимать, почему с этим поручением отправили именно его. Не так и жалко, если что не так… Совсем новичок в делах группировки. Надо срочно бежать к руководству и передать то ощущение неправильности, что сложилось у него во время этого разговора…
Косметическая фабрика «Рассвет», явно ещё дореволюционной постройки, встретила меня всё теми же характерными зданиями из красного кирпича. На проходной меня ждал местный комсорг Виталий Сизов. Молодой парень, очень старательный, всё вперёд меня забежать пытался и что-то мне, идя задом наперёд, рассказать. Больше следил за тем, чтобы он не упал, чем слушал его болтовню. Никогда косметикой не увлекался мужской, а в женской разбирался лишь настолько, чтобы знать, что понравится женщине, если нужно сделать такой подарок. И ничего с фабрики «Рассвет» в известном мне перечне, увы, не было.